Безумен не мечт'атель, а…

У окончании переходной тропы, преграждая дорогу грузовику, о чём мог бы думать человек?

Об убегании? Об освобождении миром?

О ничего?

«О чёрт! – пауза, тишина в голове на одинокой улице; даже мысли остановились. – Дай мне силы закончить…»

Точно не о колесах, которые неестественно подпрыгивали, обращенные в брюкву.

Точно не о человеке за рулем.

Точно не о себе?

– О боги! – пауза, хор чувств на безлюдной улице; холодный жар поднялся изнутри. – Претрясно… Нас теперь трое…

В голове, но не мысль, родилось восклицание у человека.

А грузовик не думал останавливаться. Но брюквенные колёса раскололи дорогу надвое, и машина в шаге от человека съехала с тропы. Неожиданно для никого врезалась в столб. Разлетелась хрусталем.

И человек, не рискуя более стоять как столб, развернул с городской тропы и спотыкаясь пошел прочь.

Это был ‘Идиом Хатен’’’-Рид, кто крутил головой, не думая о том, что произошло. Единственная прядь на поле ночных волос, цвета молодой сирени, спадала к молочным губам и колебалась.

И будто прошлое не произошло, он достал из серых брюк телефон, припоминая тропу к другому магазину продуктов, и проверил баланс на карте: незначительный.

– Что это за светящийся камень?

Родилась немысль и озадачила ‘Идиома, поскольку он старался не думать. Он подумал, что от ударов сердца разум шутит над ним, но немысль отшутилась:

– Коли был бы у тебя разум, ты бы не лез под… Не-знаю-что…

Немысль хоть и рождалась в голове человека, но звучала едва ли ему однородно. Скрип по металлу, отлитому из забытого солнца, наполнял слова.

‘Идиом, стараясь не думать больше, подумал: «Может, стоит есть меньше?»

– Эй, кусок глины, ты в своем уме?

«Не в моем ж?» – подумал с разочарованием ‘Идиом.

– А что, в моем что ли? В моем не так пусто. Я даже сначала подумал, что тут людей забыли душой наделить.

– Тут это где? Во мне?

– Нет, пустая голова, в мире вашем. Ты вообще от мира сего?

– Наверное, а ты откуда? – на безлюдной улице прохожий, титан без лица, втоптал взглядом ‘Идиома и прошел мимо.

– Из-за тропа. Можешь не говорить вслух со мной, похоже, у вас это диковинно.

Опомнившись, ‘Идиом посмотрел за плечо: улица, очень широкая и одинокая, но рябь на луже напоминала о людях. Он ударил себя по лбу и вжался в пустую грудь.

«И как ты оказался во мне? И что тебе надо от меня?»

– Как? Это глупый вопрос, а вот что… Помоги освободиться.

«Как?»

– Очень просто: вырасти брюкву.

«Брюкву? Ты голодный что ли?»

– Не я… И брюква не для еды. Даже если бы я хотел тебе рассказать, то ты всё равно не понял бы.

«Едрена вошь, у меня денег почти не осталось, чтоб брюкву не для еды покупать.»

– Нет, кусок глины, ты должен вырастить брюкву! – немысль казалась разочарованной. – Просто забери у кого-нибудь, зачем покупать?

Хатен’’’-Рид нервно посмеялся, закусил губу и стал в телефоне искать ближайший садовый магазин. Пальцы, уставшие, грубые (работа осталась с уходом на отпечатках), – пальцы с третьей попытки попали на надпись «проложить путь»; парню пришлось свернуть с тропы немного правее.

Начинался дождь.

«Я не могу просто взять и украсть брюкву.»

– Не украсть – забрать. Можешь и сказать хозяевам, что тебе нужнее. Или нам, – скрип по металлу прерывался на смех, наверное.