Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

«Надежда и унижение – вечное состояние раба.

Не верь. Не бойся. Не проси.

В стране, где жизнь всегда напрасна.

Где метка вечного раба

С рожденья ставится, как тавро».

Разбоев С.А.

– Генерал Маккинрой, я понимаю, что вы имеете право принимать решения на своё усмотрение. Но, вы так и не объяснили мне, чем вы руководствовались, когда присваивали монаху чин капитана и оформили его без проверочного срока в отдел особых операций?

– Сэр, все, что он сделал за последние четыре года, было по моей просьбе. И то, как он это делал последние годы, очень выгодно выделяет его из всей нашей секретной когорты спецов. Он достоин и нашего назначения, и нашего уважения, и нашей веры в него. Шесть лет он с нами и под нашим наблюдением. Даже непробиваемый доктор Динстон о нем только положительно говорит.

Директор ЦРУ и сомнительно, и, вроде бы согласно, помотал головой. Вскинул голову, поднял подбородок, пристально глядя на оппонента.

– Хорошо. Мы поговорим с ним, спросим его. Но, вы то сами верите в монаха?

– Да, сэр. Иначе бы я его не назначал и не выделял бы из всех наших подготовленных, высокопоставленных офицеров, облечённых властью и доверием государства. Он достоин работать в наших службах. И я верю – его, богом данные и полученные в монастырях возможности, очень много и весомо послужат как нам, так и делу мира на земле. Он обладает удивительно интересной и разнообразной оперативной мудростью.

– Сэр, ну это уже слишком пафосно. Каким-то неправдоподобием отдаёт. А что, если он сорвется?

– А что, если он погибнет?

– Не играйте словами, генерал.

– Господин директор, это вы неуважительно, для данного случая, играете словами.

– Мне положено сомневаться и подозревать.

– Я за него сказал свое слово. И я за него отвечу. Благодаря ему, все операции в Индии и Тибете прошли с той степенью надежности и без потерь, что всё это мы еще долго будем преподавать в своих школах. А Пакистан нам еще даст жизни. Район Тибета, Северной Индии, самого Пакистана, Афганистана – это удобные природные базы для террористов. И ваш давнишний ставленник Усама Бен Ладен мне в сто раз более не нравится, чем даже простые бандиты.

– Чем же, если не секрет?

– Категорически нельзя богатых и амбициозных людей в разведку, в спецслужбы брать. Они должны всегда быть на виду. А там, в горах Пакистана и Афганистана, мы его не проконтролируем. Вернее, мы можем опоздать и со своим контролем, и с анализом его действий. Конкретный недавний пример для вас – агент под кодом «Эмир», который так старательно и выразительно работал сразу на всех. Возомнил себя наместником бога, которого пришлось ликвидировать полковнику Чейзу.

– Генерал, вы все еще считаете, что полковник в данной ситуации прав.

– Даже более, чем.

– Но вы сами слишком пристально держали его под своим жестким контролем.

– Да, сэр. Но это и принесло свои положительные победные итоги. Полковник оказался на высоте данного положения.

– Стоит его поощрить?

– Да, сэр.

– Ну, что же. Я доволен вами. Значит, Усаму вы предлагаете держать под особым контролем?

– Да, сэр. Его папаша миллиардер. Ему нет проблем в горных пещерах создать свои надолго законспирированные базы. На папины деньги, на наши технические и военно-научные возможности. У пакистанца, старика Эмира, на двадцати миллионах баксах башня покосилась на плечах. Усама миллиарды вкинет в дело своих интересов. Он мусульманин.