Все жанры Все авторы
Благородный жулик (сборник) - О. Генри

Благородный жулик (сборник)

Автор

Страниц

60

Год

—

Один из наиболее известных и оригинальных юмористов в мировой литературе, О. Генри, создал уникальную картину американской жизни на стыке 19-го и 20-го веков. В своих произведениях он передал контрасты и парадоксы тех времен, рисуя гротескные ситуации и раскрывая красочный пейзаж. Благодаря своему необычному и остроумному стилю, он стал неотъемлемой частью литературного наследия.

"Трест - это самое слабое звено", - сказал однажды Джефф Питерс. Когда я услышал это заявление, мне пришла на ум аналогия с абсурдным вопросом о существовании полицейского. Однако Джефф указал на то, что между полицейским и трестом нет ничего общего. Он называл это "эпиграммой", что означало, что трест и яйцо - схожи и несхожи. Ведь яйцо достаточно разбить, ударив его снаружи, тогда как трест можно разрушить только изнутри. Нужно просто сидеть на нем и ждать, пока птенчик вылупится и разобьет всю скорлупу. Какой чудесный образ новых колледжей и библиотек, которые расцветают и распевают по всей стране. Каждый трест в своей груди несет семена своей гибели, как петух, который решает запеть слишком близко к негритянской массе или член республиканской партии, отдавший свою кандидатуру в губернаторы Техаса..."

О. Генри умелно передавал не только юмор и сарказм своей эпохи, но и создавал образы жизни, причудливые и необычные, показывая нам каждый раз, что всего лишь маленькое движение или решение могут изменить все. Его произведения полны изюминок и неожиданных поворотов, а его уникальный стиль письма заставляет нас восхищаться его талантом.

Читать бесплатно онлайн Благородный жулик (сборник) - О. Генри

Трест, который лопнул

– Трест есть свое самое слабое место, – сказал Джефф Питерс.

– Это напоминает мне, – сказал я, – бессмысленное изречение вроде «Почему существует полисмен?».

– Ну нет, – сказал Джефф, – между полисменом и трестом нет ничего общего. То, что я сказал, – это эпиграмма… ось… или, так сказать, квинтэссенция. А значит она, что трест и похож и не похож на яйцо. Когда хочешь раскокать яйцо, бьешь его снаружи. А трест можно разбить только изнутри. Сиди на нем и жди, когда птенчик разнесет всю скорлупу. Поглядите, какой выводок новоиспеченных колледжей и библиотек щебечет и чирикает по всей стране. Да, сэр, каждый трест носит в своей груди семена собственной гибели, как петух, который в штате Джорджия вздумает запеть слишком близко от сборища негров-методистов, или тот член республиканской партии, который выставляет свою кандидатуру в губернаторы Техаса.

Я шутя спросил Джеффа, не приводилось ли ему на протяжении его пестрой, полосатой, клетчатой и крапленой карьеры стоять во главе предприятия, которому можно было бы дать наименование треста. К моему удивлению, он признал за собой этот грех.

– Один-единственный раз, – сказал он. – И никогда печать штата Нью-Джерси не скрепляла документа, который давал бы права на более солидный и верный образчик законного ограбления ближних. Все было к нашим услугам – вода, ветер, полиция, выдержка и безраздельная монополия на ценный продукт, чрезвычайно нужный потребителям. Ни один враг монополий и трестов не мог бы найти в нашем предприятии никакого изъяна. В сравнении с ним маленькая нефтяная афера Рокфеллера казалась жалкой керосинной лавчонкой. И все-таки мы прогорели.

– Возникли, вероятно, какие-нибудь неожиданные препятствия? – спросил я.

– Нет, сэр, все было именно так, как я сказал. Мы сами себя погубили. Это был случай самоликвидации. Люлька оказалась с трещинкой, как выразился Альберт Теннисон[1].

Вы помните, я уже рассказывал вам, что мы работали несколько лет в компании с Энди Таккером. Этот Энди был гениальный мастак на всякие военные хитрости. Каждый доллар в руке у другого он воспринимал как личное для себя оскорбление, если не мог воспринять его как добычу. Он был человек образованный, и к тому же полезных сведений у него была уйма. Он почерпнул из книг богатейший опыт и мог часами говорить на любую тему, насчет идей и всяких словопрений. Нет такого жульничества, которого бы он не испробовал, начиная с лекций о Палестине, которые он оживлял, показывая с помощью волшебного фонаря снимки ежегодного съезда закройщиков готового платья в Атлантик-Сити, и кончая ввозом в Коннектикут целого моря поддельного древесного спирта, добытого из мускатных орехов.

Как-то весной нам с Энди случилось на короткое время побывать в Мексике, где один капиталист из Филадельфии заплатил нам две тысячи пятьсот долларов за половину паев серебряного рудника в Чихуахуа. Да нет, такой рудник существовал. Все было в порядке. Другая половина паев стоила двести или триста тысяч долларов. Я часто думал потом: кому принадлежал этот рудник?

Возвращаясь в Соединенные Штаты, мы с Энди споткнулись об один городишко в Техасе, на берегу Рио-Гранде. Назывался городишко Птичий Город, но жили там вовсе не птицы. Там было две тысячи душ населения, все больше мужчины. На мой взгляд, возможность существовать им давали главным образом густые заросли чапарраля, окружавшие город. Иные из жителей были скотопромышленники, иные – картежники, иные – лошадиные барышники, иные – и таких было много – работали по части контрабанды. Мы с Энди поселились в гостинице, которая представляла собой нечто среднее между книжным шкафом и садом на крыше. Чуть мы прибыли туда, пошел дождь. Как говорится, залез Ной на гору Арарат и отвернул краны небесные.

Вам может понравиться: