Все жанры Все авторы
Чевенгур - Андрей Платонов

Чевенгур

Страниц

265

Год

2017

Андрей Платонов (1899-1951) является выдающимся писателем ХХ века, чье настоящее признание пришло к нему только после смерти. Роман «Чевенгур», написанный в период с 1926 по 1929 годы, остался непубликованным за жизни автора, но в настоящее время считается одним из его главных творений. В этой книге Платонов подвергает критическому анализу идеи, которые нашли выражение в его ранних произведениях, и доводит их до предела абсурда.

Роман «Чевенгур» основан на истории города с тем же названием, где группа коммунистов решила провести революцию, организовав конец света для местной буржуазии. С помощью массовых расстрелов все жители города были убиты, и коммунисты объявили это «концом истории». Они считали, что теперь наступит идеальное существование без эксплуатации, где солнце станет единственным работником. В попытке заселить город новыми людьми, коммунисты собрали по степи «пролетариев» - нищих и бродяг. Однако Чевенгурская коммуна в конечном итоге провалилась.

Роман «Чевенгур» рассказывает о человеческом бытии во время кровавого хаоса революции и гражданской войны. Он ставит в центр внимания судьбу одного человека, олицетворяющую судьбу всей страны в период «переломной эпохи». Эта книга является одновременно страшной и прекрасной, заставляющей задуматься о глубоких философских вопросах и проблемах, с которыми сталкивается любая нация в процессе своего развития.

Читать бесплатно онлайн Чевенгур - Андрей Платонов

Есть ветхие опушки у старых провинциальных городов. Туда люди приходят жить прямо из природы. Появляется человек – с тем зорким и до грусти изможденным лицом, который все может починить и оборудовать, но сам прожил жизнь необорудованно. Любое изделие, от сковородки до будильника, не миновало на своем веку рук этого человека. Не отказывался он также подкидывать подметки, лить волчью дробь и штамповать поддельные медали для продажи на сельских старинных ярмарках. Себе же он никогда ничего не сделал – ни семьи, ни жилища. Летом жил он просто в природе, помещая инструмент в мешке, а мешком пользовался как подушкой – более для сохранности инструмента, чем для мягкости. От раннего солнца он спасался тем, что клал себе с вечера на глаза лопух. Зимой же он существовал на остатки летнего заработка, уплачивая церковному сторожу за квартиру тем, что звонил ночью часы. Его ничто особо не интересовало – ни люди, ни природа, – кроме всяких изделий. Поэтому к людям и полям он относился с равнодушной нежностью, не посягая на их интересы. В зимние вечера он иногда делал ненужные вещи: башни из проволок, корабли из кусков кровельного железа, клеил бумажные дирижабли и прочее – исключительно для собственного удовольствия. Часто он даже задерживал чей-нибудь случайный заказ, – например, давали ему на кадку новые обручи подогнать, а он занимался устройством деревянных часов, думая, что они должны ходить без завода – от вращения земли.

Церковному сторожу не нравились такие бесплатные занятия.

– На старости лет ты побираться будешь, Захар Палыч! Кадка вон который день стоит, а ты о землю деревяшкой касаешься – неведомо для чего.

Захар Павлович молчал: человеческое слово для него что лесной шум для жителя леса – его не слышишь. Сторож курил и спокойно глядел дальше – в бога он от частых богослужений не верил, но знал наверное, что ничего у Захара Павловича не выйдет: люди давно на свете живут и уже все выдумали. А Захар Павлович считал наоборот: люди выдумали далеко не все, раз природное вещество живет нетронутое руками.

Через четыре года в пятый село наполовину уходило в шахты и города, а наполовину в леса – бывал неурожай. Издавна известно, что на лесных полянах даже в сухие годы хорошо вызревают травы, овощ и хлеб. Оставшаяся на месте половина деревни бросалась на эти поляны, чтобы уберечь свою зелень от моментального расхищения потоками жадных странников. Но на этот раз засуха повторилась и в следующем году. Деревня заперла свои хаты и вышла двумя отрядами на большак – один отряд пошел побираться к Киеву, другой – на Луганск на заработки; некоторые же повернули в лес и в заросшие балки, стали есть сырую траву, глину и кору и одичали. Ушли почти одни взрослые – дети сами заранее умерли либо разбежались нищенствовать. Грудных же постепенно затомили сами матери-кормилицы, не давая досыта сосать.

Была одна старуха – Игнатьевна, которая лечила от голода малолетних: она им давала грибной настойки пополам со сладкой травой, и дети мирно затихали с сухой пеной на губах. Мать целовала ребенка в состарившийся морщинистый лобик и шептала:

– Отмучился, родимый. Слава тебе, господи!

Игнатьевна стояла тут же:

– Преставился, тихий: лучше живого лежит, сейчас в раю ветры серебряные слушает…

Вам может понравиться: