Вы меня не знаете

ПОДСУДИМЫЙ:

– В 1850 году Генри Джон Темпл, третий виконт Пальмерстон, произнес в парламенте речь, которая длилась пять часов. На португальского еврея по имени Дон Пасифико, который родился в Гибралтаре, но жил в Греции, напала толпа расистов. Его избили. Его дом разгромили. Его вещи разграбили. Греческая полиция все видела, но ничего не предприняла. Дон Пасифико обратился к правительству Греции за компенсацией. Правительство Греции отказалось что-либо выплачивать. И тогда он обратился к британцам.

Что сделал Пальмерстон? Пальмерстон посчитал, что этот еврей из Гибралтара – британский подданный. И тогда виконт послал в Афины целую эскадру, чтобы заблокировать порт. Спустя восемь недель правительство Греции выплатило компенсацию. Столкнувшись в парламенте с разъяренной толпой, Пальмерстон произнес пятичасовую речь. Он сказал: «Сильная рука британского правительства должна защищать британского подданного от зла и несправедливости, где бы тот ни находился».

Вот что значило тогда быть британцем. В те племена. Прошу прощения, в те времена. Я немного волнуюсь. В те времена было не важно, является ли британский гражданин евреем, или португальцем, или гибралтарцем, или кем-либо еще. Того факта, что человек – британский подданный, было достаточно. Если вас, где бы вы ни находились, постигла беда, вы могли рассчитывать, что вся мощь Англии придет вам на помощь. Пальмерстон, тот ради одного человека послал целый флот!

Вот что Англия была готова сделать ради одного-единственного человека, даже если он безродный еврей, как Дон Пасифико, – вся Англия за одного. Прошло сто шестьдесят лет, и вот этот чернокожий англичанин совершенно не может рассчитывать на Англию. Совершенно. Я совершенно не могу рассчитывать на нее, разве что на крохотную ее часть, которая находится в этом самом зале. Для меня сейчас это вся Англия. Вы – вся Англия, и вы нужны мне сейчас. Мне нужна сильная рука, которая защитит меня от несправедливости и зла. Вы нужны мне. Вы нужны мне. А я нужен вам. Я нужен вам, чтобы вы стали всей Англией.

Короче, я дошел примерно досюда. А потом подумал: «Ну а смысл?» Я ни разу не лорд Пальмерстон, и, даже если я толкну пятичасовую речь, вы мне вряд ли похлопаете. Я ж не идиот. Я знаю, что никакая речь меня не спасет. Но знаете что? Этот кусок стоило зачитать хотя бы ради того, чтобы поглядеть сейчас на ваши лица. Это я не ради стеба, а чтобы вас встряхнуть. Не ожидали, что я могу разговаривать как профессор, да? Но я просто хотел дать вам понять, что у меня есть не только та грань, которую вы все видели, когда я давал показания. Я хотел, не знаю, вас удивить. И я вам так скажу: удивиться вам придется еще не раз.