Девятый сигнал

«Гиперон-3» – крошечная станция на третьей луне гигантской планеты Гиперион – уже давно напоминала забытое кладбище былых надежд. В то время, когда корпорация «Гелиос» считалась флагманом в космическом освоении, этот форпост кипел жизнью. Инженеры возводили гигантские антенны, учёные вели опыты с гиперпространством, а добывающие комплексы ежемесячно поставляли тонны редкоземельных минералов. Шла грандиозная гонка за открытиями и прибыльными контрактами: узкие коридоры станции звонко отражали звуки шагов многочисленных специалистов, а в лабораториях мерцали экраны приборов, отмечая новые научные прорывы.

Но запасы ресурсов иссякли неожиданно быстро. Корпорация свернула большую часть проектов и перенесла их в более перспективные сектора. Один за другим улетали транспорты со специалистами, оборудование замораживалось, а когда-то оживлённые помещения погрузились в тишину. Остался только дежурный персонал, который каждые полгода приезжал сюда по формальным процедурам: проверить функциональность резервных систем, выполнить предписанные отчёты. Они работали без особого энтузиазма – ведь станция всеми была признана «мертвецом».

В тот год молодой техник Иван Громов согласился на такую полугодовую вахту. Работа казалась ему скучной, зато хорошо оплачиваемой. Не обещалось ни героических открытий, ни горячих конфликтов, а график вахт позволял потом отдохнуть пару месяцев на Земле. Он прошёл подготовку в филиале корпорации «Гелиос», подписал типовой контракт и отправился к Гипериону.

Иван прибыл на станцию «Гиперон-3» в конце стандартного лунного цикла. Первая неделя тянулась рутинно: нужно было провести диагностику основных модулей, включить снабжение кислородом в жилом блоке, проверить герметичность шлюзовых камер. Он жил в небольшой каюте с узкой койкой и столиком; из иллюминатора открывался унылый вид на серо-багровую поверхность луны. Вдали мерцала массивная планета Гиперион, окружённая прозрачными кольцами астероидов. Иван иногда наблюдал их, размышляя, как красиво может быть в космосе, если бы не монотонная тишина вокруг.

В коридорах станции почти не было шагов: помимо Ивана здесь находились ещё двое – дежурный офицер связи Лера Коваль и инженер-оператор Стив Роуэн, отвечавший за оставшуюся добывающую аппаратуру на случай, если корпорация решит возобновить работы. Они редко виделись, так как каждый занимался своими задачами. В глубине души Иван ощущал гнетущую изоляцию: казалось, сама станция тяготила его безжизненным пространством.

Однажды днём, закончив очередной осмотр узлов энергоснабжения, Иван вернулся в диспетчерскую, чтобы почитать техническую документацию и скоротать время. Там, помимо прочего, находился старый радиопульт – массивная консоль с кучей переключателей и индикаторов, наполовину покрытая слоем пыли. Её редко использовали, ведь передача данных шла главным образом через спутниковый канал. Но по регламенту Иван должен был проверять его работоспособность раз в неделю.

Включив радиопульт, он услышал странное шипение, то усиливающееся, то затухающее. Поначалу счёл это обычной помехой: антенны были старыми, местные бури могли создавать разные эффекты. Но в какой-то момент шипение стало приобретать структуру, будто кто-то шёпотом говорил сквозь помехи. Иван навострил уши, пытаясь уловить слова, но не разобрал ничего конкретного.