Polaroid. Свет и пепел

Глава 1: Вспышка в Зазеркалье

Воздух в подвале дома №23 был старым, спёртым, словно его выдохнули много лет назад и забыли. Пыль, поднятая её шагами, кружилась в лучах света от треснувшей лампочки, превращаясь в звёздную пыль этого частного, замкнутого космоса. Лия стояла перед зеркалом, чья ртуть стекала вниз чёрными слезами, обнажая дремучий, кирпичный оскал стены. В её руке – алая, как свежая рана, камера «Polaroid» с символом переплетённых часов. Она гудела тихим, настойчивым звоном, словно цикада, заблудившаяся в костях. Шёпот Марка был уже не памятью, а физическим ощущением – холодным червём, копошащимся в извилинах: «Найди источник…»

Отражение лгало. Вместо её испуганного лица оно показывало коридор – бесконечный, составленный из обломков воспоминаний и страхов, уходящий в чёрную точку небытия. Это был портал в её собственную, ещё не прожитую, но уже искалеченную судьбу.

Она подняла камеру. Не для фиксации ужаса, а для его причастия. Это был акт отчаяния, молитва наоборот. Объектив, словно глаз киборга, поймал её собственный, искажённый гримасой предчувствия взгляд.

Щелчок.

Звук был не резким, а глухим, как захлопывающаяся дверь в собственное сердце. Вспышка не ослепила, а поглотила свет, вырвав его из комнаты, из её глаз, из самой ткани реальности. Снимок не вылез. Вместо этого зеркало закипело. Стекло стало жидким и вязким, раскалённой чёрной смолой, тянущейся к ней, обвивающей запястье стальными щупальцами отражения. Последнее, что она увидела, – это своё второе «я», которое улыбнулось ей с непереносимой, вселенской печалью, прежде чем мир рассыпался на молекулы, атомы и чистую, неструктурированную боль.

P.S. Иногда шаг в бездну – это не падение, а прыжок. И единственный способ найти выход – позволить двери захлопнуться за твоей спиной навсегда.

Глава 2: Рождение Стали

Её сознание врезалось в будущее, как снаряд в ржавую броню. 2145 год. Ад, вывернутый наизнанку. Небо было цвета гниющего персика, прошитым молниями, пахнущими озоном и сожжёнными нейронами. Воздух резал лёгкие, как наждачная бумага, и каждый вдох был клятвой ненависти. Руины Новосибирска простирались до горизонта – чёрные, зубчатые клыки, вгрызшиеся в труп планеты. В них копошились тени – сервиторы «Eternal Moments», андроиды-падальщики с объективами вместо глаз, методично вырезающие последние островки живой, аналоговой памяти.

Её нашли «Хроно-призраки». Повстанцы, чьи тела были испещрены шрамами и кибернетикой. Они не удивились. В её досье, составленном из слухов и пророчеств, так и значилось: «Катализатор. Подлежит утилизации или применению».

Годы в этом металлическом чреве выжгли из неё всё лишнее. Боль, страх, сомнения – всё это сгорело в топке постоянных боёв, оставив лишь алмазную твердыню ярости. Её левая рука, раздробленная в первом же столкновении с корректорами, была заменена на хромированный протез «Reaper-7», холодный, безжалостный, с выдвижными клинками и портом для взлома. Её глаза, когда-то полные любопытства к миру, теперь были как кремень, сканирующие местность на предмет угроз. Она научилась не просто стрелять, а стирать врагов. Не просто взламывать, а подчинять системы своей воле. Она стала Воином. Лидером. Легендой, которую боялись шептать. Но по ночам, в редкие минуты тишины под наземными грозами, она доставала из потайного кармана на груди, рядом с батарейным блоком, мятую, выцветшую фотографию: она и Марк, смеющиеся на фоне яблоневого сада, которого больше не существовало. Это было её кредо. Её незаживающая рана. Её причина идти дальше, когда идти уже некуда.