Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня

Жанр: Киберпанк / Детективная фантастика / Социальная фантастика

Автор

Страниц

555

Год

—

Уильям Гибсон — знаменитый автор трилогии «Киберпространство», которая включает в себя такие произведения, как «Нейромант», «Граф Ноль» и «Мона Лиза овердрайв». Сочинения Гибсона стали вехой в истории киберпанка и существенно повлияли на современную литературу на протяжении десятилетий. Однако, создателю жанра поскорее стали казаться скучными конвенции любого жанра, поэтому он решил расширить границы и написал совместное произведение с Брюсом Стерлингом под названием «Машина различий», являющееся своеобразной стимпанк-эпопеей. После этой работы последовала «Трилогия Моста», состоящая из книг «Виртуальный свет», «Идору» и «Все вечеринки завтрашнего дня». Действие этих романов разворачивается в альтернативном современном мире, который олицетворяет смесь триллера, футуризма и виртуозной манеры письма. История разворачивается после серьезного землетрясения, которое разделило Калифорнию на верхний и нижний полуострова, а знаменитый Мост стал символом секции. В этом мире между провинциальным полицейским Райделлом и курьером-велосипедисткой Шеветтой-Мари возникает непреднамеренное партнерство, когда они пытаются выжить от охоты на владельцев важной информации, хранящейся в солнцезащитных очках системы «виртуальный свет». Токио в этом мире перестроено с использованием нанотехнологий, особенным успехом пользуется ночной клуб, созданный по мотивам произведений Франца Кафки, а фанатское комьюнити слухи о замужестве знаменитой рок-звезды Реза с виртуальной звездой-актрисой и певицей Рэй Тоэй растут. В этом мире существует лучший убийца, оставляющий за собой никаких следов в интернете, и таинственный мировой разработчик программного обеспечения уверен, что на его следующем ходу идет тот, кто хочет заполучить весь мир…

Читать бесплатно онлайн Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Гибсон

Издательство АЗБУКА®

Виртуальный свет

Гэри Гаэтано Бандьере, крутому пижону и нашему другу

Пламенеющая плоть исполинов

Курьер прислонился лбом к слоеному пирогу стекла, аргона и ударопрочного пластика. Над окраинами города висит боевой вертолет – узкая хищная оса, высматривающая добычу, цепкие лапки тесно прижимают к груди гладкий черный кокон, набитый десятками смертей.

Несколькими часами раньше на один из северных пригородов обрушились ракеты, семьдесят три убитых, никакая группа не взяла еще на себя ответственность. Но здесь, где пламенеющей плотью исполинов плывут зеркальные зиккураты Ласаро Карденаса[1], все кошмары ночи остаются снаружи, на ждущих своего часа avenidas[2] – обыденные заботы, мир, что пребудет.

По милости заоконного воздуха каждый источник света окружен ореолом, желтушным посередине, тускло-коричневым – ближе к краю. Тонкие, почти невесомые хлопья сухого фекального снега, прилетающие с городских отстойников, запорошили око ночи.

Крепко зажмуриться, сосредоточиться на еле слышном шипении кондиционера. Так можно перенестись в Токио, представить себе, что этот номер расположен в одном из новых корпусов старой гостиницы «Империал». Увидеть себя на улицах Тиода-ку, услышать шелест поездов, пролетающих по эстакаде, прямо над головой. Узкий переулок, цепочка красных бумажных фонариков.

Курьер открыл глаза.

Мехико, снова Мехико.

На кофейном столике аккуратно выстроились восемь пустых пластиковых бутылочек: «Возвращение лосося», название японской водки раздражает даже сильнее, чем прилипчивый, ничем не смоешь и не заешь, привкус.

Нежно-бежевым фризом застыли на экране девочки. Ждут приказа. Курьер берет дистанционный пульт; высокие, острые скулы девочек приходят в движение, поворачиваются где-то в его черепе, чуть позади глаз. Мальчики, неизменно проникающие в своих напарниц сзади, щеголяют черными лайковыми перчатками. Славянские лица непрошенно вызывают осколки детских воспоминаний: вонь маслянисто-черного канала, стальной грохот раскачивающегося на рельсах поезда, высокие потолки старой квартиры, окна, выходящие в зимний, промерзший парк.

Вокруг трудолюбиво совокупляющихся русских – рамка из двадцати восьми периферийных кадров. Курьер мельком видит, как выносят трупы с дочерна прокопченной грузовой палубы азиатского парома.

Он откупоривает еще одну маленькую, на один стакан, бутылочку.

Теперь девочки отсасывают у своих высокомерных, самопоглощенных дружков, запрокинутые головы двигаются в едином ритме, словно части хорошо смазанного механизма. Ракурсы съемки приводят на память самозабвенный пыл раннего советского кино.

Взгляд курьера натыкается на метеосводку NHK. По Канзасу движется фронт низкого давления. На исламском канале раз за разом с жутковатой монотонностью повторяется нечто вроде сложного, угловатого орнамента – имя Господа во фрактальной каллиграфии.

Курьер пьет водку.

И смотрит телевизор.

Чуть за полночь на перекрестке Ливерпульской и Флорентийской курьер смотрит с заднего сиденья белой «лады» на Сона-Роса. Нанопористый швейцарский респиратор неприятно трет его свежевыбритый подбородок.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: