На крючке

В конце каждого месяца Берт Эли поднимался на час раньше обычного, в темноте, чтобы не будить жену, нащупывал одежду, забирался в раздолбанный «Шеви Импала» и проезжал восемнадцать миль от своего дома в Ван Нуйс до центра Лос-Анджелеса. В шесть утра на дорогу по 101-й автостраде уходило на двадцать пять минут меньше, чем в обычные семь, но Берт не ставил себе задачу сэкономить время. Он дожидался этих поездок весь месяц.

Берт любил заведенный порядок поездки не меньше, чем ее цель. Как часто бывает с человеческими слабостями, половина удовольствия – по крайней мере, для Берта – заключалась в предвкушении.

101-я автострада вела Берта из долины Сан-Фернандо, сквозь Голливуд, гнилое сердце города, и, наконец, через съезд на Бродвей, в центр Лос-Анджелеса, где Берт работал оценщиком недвижимости в «Ситикорп». Отупляющая работа в сером, унылом офисном здании, заполненном славными маленькими корпоративными роботами. Берт оправдывал свои ежемесячные поездки тем, что жена уже давно не занималась с ним сексом, детей, похоже, не беспокоило, жив он или умер, а работа отличалась исключительным занудством и приземленностью.

Сегодня утром, когда Берт повернул с Норт Бродвей на Западную Первую улицу, за ним увязалась патрульная машина полицейского департамента Лос-Анджелеса. Сердце Эли забилось чуточку быстрее, хотя у него не было причин чувствовать себя виноватым. Во всяком случае, пока. Технически, предполагал он, его сегодняшнее занятие противозаконно, но в основном благодаря толстому налету пуританизма, покрывающему американское общество.

Светофор на стойке рядом с Японско-Американским Национальным музеем загорелся красным. Патрульная машина остановилась рядом. Берт взглянул на двух полицейских, сидящих спереди. Один из них, вполоборота, разговаривал с молодой мексиканкой, устроившейся сзади. Уличная проститутка, судя по одежде и густо замазанным тональным кремом рытвинам на лице.

Женщина заметила взгляд Берта и посмотрела на него, будто знала его тайну. Сердце Эли вновь зачастило. Проститутка показала ему выставленный средний палец, но тут светофор загорелся зеленым, и патрульная машина поехала дальше по Западной Первой. Берт повернул направо, на Южную Сентрал-авеню. Его сердце все еще колотилось.

Берт выбросил из головы образ мексиканки, когда въехал на парковку. Заспанный служитель вручил ему билетик, едва тот выбрался из машины вместе со своим портфелем.

Тротуар еще не высох после утренней уборки улиц. Берт взял левее и направился к «Старбаксу» на углу Южной Сентрал-авеню и Второй, мимо «Куба Сентрал Кафе» и «Йогуртлэнда». У входа в «Старбакс» уже стояли несколько стульев и столиков, ожидая своего места в летнем дворике. Берт быстро прошел мимо трех стоек с газетными автоматами, стоящих у тротуара, миновал маленький дворик и толкнул дверь. Он прошел прямо к стойке и, не заглядывая в меню, сделал заказ.

– Легкий латте[1], без пенки, – сказал он баристе. – А еще черничный маффин.

Маффин был его ежедневным удовольствием.