Все жанры Все авторы
«Когда мы, мертвые, пробуждаемся» - Леонид Андреев

«Когда мы, мертвые, пробуждаемся»

Страниц

10

Год

—

Сегодня я хотел бы обратить ваше внимание на вопросы, которые мало кого оставляют равнодушными. И хотя эти темы не всегда публично обсуждаются, они оказывают глубокое влияние на нашу жизнь. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне в это увлекательное путешествие по мыслям и размышлениям.

Итак, не будем говорить о привычных и банальных вещах, которые так часто упоминаются в нашем обществе. Отложим в сторону выборы, политику и прочие подобные темы. Сегодня я приглашаю вас задуматься об одном из самых загадочных аспектов человеческого разума - его творческом потенциале.

Что такое творчество? Это способность выразить себя, свои мысли и эмоции в новаторском и уникальном формате. Каждый из нас обладает уникальным внутренним миром, который необходимо раскрыть и поделиться с другими людьми. Именно в этом состоит ценность и значимость нашего творческого вклада в мир.

Как часто мы замечаем, что только нестандартные и необычные идеи способны изменить нашу жизнь к лучшему. Мысли, которые вызывают на размышления и заставляют нас видеть мир по-новому. И хотя эти идеи иногда кажутся сумасшедшими или эксцентричными, именно они приносят настоящую пробуждающую силу.

Представьте себе, какую важную роль играют в нашей жизни юбиляры, которым мы поздравляем достижения и долголетие. И сколько прекрасных и назидательных историй можно услышать о покойниках, которые оставляют свой след в нашей памяти и наследии.

Так давайте не ограничиваться темами, которые всем нам уже известны. Позвольте себе быть пытливым человеческим умом и исследовать новые горизонты. Возможно, именно в этих необычных и прекрасных вещах мы найдем ключи к истинному росту и развитию.

Не бойтесь вопрошать, не бойтесь искать, не бойтесь быть уникальными. И помните, что ваш вклад в творческий мир важен и ценен.

Читать бесплатно онлайн «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» - Леонид Андреев

Я не хочу сегодня говорить о городских избирателях, которых обучают, подобно екатерининским инвалидам, отличать правую руку от левой, ни о выборах в Городском Кредитном Обществе и г. Шмакове[1]. Не хочу я говорить ни о сумасшедших, пойманных на улице, ни о подкидышах, ни о покойниках, ни о юбилярах, ни о многих других прекрасных и назидательных вещах, вызывающих на размышление пытливый человеческий ум.

На днях я видел драму Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся»[2], сейчас, в ту минуту, как я пишу, до меня доносятся тихие звуки гитары и молодые голоса: то студенты собрались в соседней квартире и поют… Они часто собираются и часто поют одни и те же красивые песни, в которых много молодого задору и счастливой юношеской грусти; и часто от имени моих подкидышей и юбиляров приходилось мне проклинать тонкие перегородки московских квартир и молодые, красивые песни, застилающие розовым туманом голову и так больно вонзающиеся в сердце, словно каждое слово в них и каждый чистый звук – острая отравленная игла. Не знаю, сделались ли тоньше стены, или я сам жадно хочу чистых звуков, но особенно громко звучит сегодня песня – и вы не удивитесь, что о сердце буду я писать, бедном человеческом сердце, которое так недолго живет и так мучительно, так долго умирает.

Итак, я видел драму Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся»… но, впрочем, после о драме.

Давно это было, давно. Я жил в городе, в котором есть природа, и отсюда понятно, что город этот не был Москвой. В том городе были широкие, безлюдные, тихие улицы, пустынные, как поле, площади и густые, как леса, сады. Летом город замирал от зноя и был тих, мечтателен и блаженно-недвижим, как отдыхающий турок; зимой его покрывала густая пелена снега, пушистого, белого, мертвенно-прекрасного. Он высокими белыми горами лежал на крышах, подходил к самым окнам низеньких домов и немой тишиной наполнял весь город. Точно с перелетными птицами улетали все звуки на юг, и когда двое людей встречались и разговаривали на улице, голоса их звучали так одиноко и странно. У нас, в Москве, даже зимой, даже ночью нет тишины. Жизнь миллиона людей пробивается сквозь стены на улицу, и вечный неуловимый шорох ли, трепетанье ли, вздохи ли проносятся в пространстве и делают его живым и беспокойным. Войдите поздней ночью в какой-нибудь глухой переулок, станьте неподвижно и закрыв глаза – и вы услышите дыхание бесчисленных грудей, биение сердец, шорох и во сне работающей мысли. Так никогда не бывает тишины в комнате, где спит человек, как бы тих ни был его сон, и так никогда не бывает громких звуков там, где лежит мертвец. Одиноко и странно звучат голоса в комнате у мертвого.

Мертвенно-тихо было и в том городе, где лежал белый снег. Жизнь замирала в занесенных снегом домах, и когда я утром выходил на улицу, мне чудилось, что весь мир окован безмолвием, и до самой дальней линии, где белое небо сходилось с белой землей, не встречал слух препятствий. Казалось, стоит вслушаться внимательнее, и ухо может уловить то, что говорится на другой стороне земного шара. И только раза три в день нарушалась эта мертвая тишина. Один за другим медленно и спокойно выплывали из белой дали звуки церковного колокола, одиноко проносились в немом пространстве и быстро угасали без отзвука, без тени. И я любил слушать их в вечерний сумеречный час, когда ночь тихо прокрадывалась в углы и с мягкой нежностью обнимала землю. Дерево, бывшее в двух шагах от меня, было видно еще отчетливее и яснее, чем днем, но уже тотчас за ним начиналась тьма, призраками делала следующие деревья, а в окне уже горел спокойный теплый огонь, и звуки один за другим одиноко падали на землю и быстро, без тени и содроганий, угасали. И я старался понять значение и смысл таинственных звуков, и мое ребячье сердце видело в них ответ на что-то такое, что еще не ясно было мне самому, что еще только зарождалось в глубинах души.

Вам может понравиться: