Все жанры Все авторы
Простое слово - Глеб Успенский

Простое слово

Страниц

15

Год

—

«...Из моего богатого опыта жизни в идиллической деревенской обители я уверен в одном: повседневные события и явления, которые встречаются нам на каждом шагу, всегда связаны с общим течением деревенской жизни и мельчайшими деталями, из которых она состоит. Глубоко в этих деталях всегда можно отыскать единую точку отсчета и основу, вокруг которой все они объединяются и получают свой особый оттенок... Народ бросился рывком в строну садка – значит, на небе надвигается гроза, и все бросились собирать сено; хозяйка быстро начала снимать белье с веревок на заборе, чтобы не промокло; мужчина мчался на пустой телеге, спеша на задание, которое нужно выполнить перед дождем. Каждое из этих незначительных событий и деталей – уникально, но все они имеют одну общую цель...»

* Данная деревня находится на склоне горы и окружена лесом, что придает естественную красоту и уединение месту.
* В этот день в деревне также проходит традиционный ярмарочный праздник, на котором можно приобрести местные товары и вкусности.
* Деревенская жизнь пропитана уважением к природе и традициям, в каждом доме можно найти вышитые народные узоры и картины.
* Я пришел к выводу, что взаимодействие между жителями и естественной средой способствует гармонии и сближению в деревенском сообществе.
* В деревне строятся соборы и храмы, которые служат центрами объединения и местами для особых событий, таких как свадьбы и праздники.

Читать бесплатно онлайн Простое слово - Глеб Успенский

I

В темный, неприветливый, непогожий августовский вечер мы – то есть я, моя младшая сестра и одна приезжая гостья (по правде сказать, очень неприятная дама, госпожа Петухова), как-то слишком долго засиделись на галерее (дело было в деревне), и засиделись именно, кажется, потому, что все трое находились в каком-то неподвижно-тяжелом и неприятном расположении духа. Всем нам вообще было нехорошо на душе прежде всего от этого надоедливого дождя: грубо колотит он в тонкую крышу галереи, и колотит как-то бестолково, без малейшего такта, ритма, а как-то вразбивку, вперемежку; он не «идет» ровно и не «шумит» успокоительно, как хороший летний дождь, ровно льющийся на равнину из ровно идущей над землею тучи, а только каплет с неба, каплет грубыми разнозвучными каплями из разорванных клоками туч.

Собственно мое личное настроение духа, кроме этого несносного дождя, неприятного вообще для всех нас, значительно, как мне кажется, осложнялось теми впечатлениями, которые давало мне чтение газеты. Впечатления эти были… Не знаю, как определить их.

Я знаю одно: в нашей деревенской, крестьянской жизни, в будничном ее обиходе чрезвычайно редко встретится вам такое явление, которое бы вы не могли тотчас привести в связь с общим ходом жизни деревенского дня, так и с каждою крошечною частностью, из которых этот день соткан; в глубине этих частностей всегда отыщется центр, главное, вокруг которого группируются эти частности, которое окрашивает их в тот или другой цвет… Побежал народ куда-то с граблями, – стало быть, идет туча, спешат собирать сено; баба проворно начинает стаскивать с забора развешанное на просушку белье; мужик промчался в пустой телеге, спешит ко дворам, – надо ему что-нибудь сделать «до дождя». Каждая из этих мелочей, частностей, ничем не похожа одна на другую, но у всех у них один общий центр. «Дождик, должно быть, будет!» – говорите вы, глядя и на толпу с граблями, и на бабу, и на мужика.

Но вот у меня в руках, на бумаге напечатан, не крестьянский, «по солнушку» живущий, а просто «газетный» день, и читая его, не можешь уловить, что именно связывает первую строчку газетного листа с последней? Афганистан, слух о санитарной комиссии, что, мол, будет заседать седьмого числа, что Сара Бернар[1] продает свои юбки, осыпанные бриллиантами, что мещанин Каблуков, придя в трактир, потребовал рюмку водки и нож и, выпив водку, распорол ножом себе горло, объяснив потом в участке, что сделал это с тоски, «так как три месяца жил без прописки паспорта». За мещанином Каблуковым следует обширная кисейная, газовая статья о балете, за балетом плетется унылая-преунылая повесть о неурожае в западном углу Пирятинского уезда; далее еще более плачевное повествование о «кузьке», а за «кузькой» вдруг, как снег на голову, появляется блестящий посланник княжества Монако, и имея по правую руку «Кузьку», а по левую «Ищут (на первой странице) под вторую закладную», а на третьей – после сообщения о короле Альфонсе, который уехал в Сан-Себастьян, – «Ищут собаку», «Доктор принимает больных», «Акушерка с постоянными кроватями» и целая толпа «Ищу!», «Ищу!», «Ищу!», «Студент»… «Дом»… «Сбежал» и, наконец, сам «редактор-издатель».

Спрашивается, где же во всем этом газетном дне то главное, что дало бы мне возможность объяснить частности, причину их и порядок их следования в течение газетного дня? В деревне я могу понять, почему, например, вот эта баба теперь, в семь часов пятнадцать минут вечера, поднимается из-под горы с ведрами на плечах, – надо поить скотину, такое время. Но в газетном дне я не знаю, почему мне нужно

Вам может понравиться: