Портрет Дориана Грея

Жанр: Мистика

Автор

Страниц

150

Год

2024

Один из самых спорных и одновременно вечных шедевров мировой литературы, этот роман рассказывает о молодом и привлекательном юноше по имени Дориан Грей. История начинается с того, что он загадывает желание навсегда сохранить свою юность и красоту. Под влиянием безбрачного лорда Генри, исповедующего философию гедонизма и поиска удовольствий, Дориан начинает удаляться от своих прежних ценностей. Его физическая привлекательность не тускнеет с годами, но портрет, скрытый от любопытных глаз на чердаке, становится зеркалом его истинной сущности - портрет страдает в той степени, в какой сам Дориан предается пороку.

«Как же это печально!» - произнес Дориан, всматриваясь в чудесное изображение. «Я состарюсь, стану уродливым, а этот образ навсегда останется прежним. У него будет столько же лет, сколько мне, в данном июньском дне...» Он мечтает о противоположном: «Если бы я мог всегда оставаться молодым, а портрет постепенно старился! Я бы отдал все за это! Даже свою душу!»

Кому адресована эта книга?
Она предназначена для широкой аудитории, увлеченной классической литературой и стремящейся углубить свои познания о вечных темах, таких как красота, мораль и последствия жажды наслаждений. Этот роман также станет настоящим украшением любой библиотеки, в красивом edición, которая будет радовать глаз и вдохновлять читателей на глубокие размышления. Исследуя историю Дориана, читатели получат возможность задуматься о ценности души и истинной природе человеческого стремления к вечной молодости.

Читать бесплатно онлайн Портрет Дориана Грея - Оскар Уайльд

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Пролог

Художник – создатель прекрасных вещей. Раскрыть самое себя и скрыть художника – такова цель искусства. Критик – это человек, способный выразить в иной манере или в новом материале свое впечатление о прекрасных вещах.

Высшая, так же как и низшая, форма критики – разновидность автобиографии. Те, кто находят дурные смыслы в прекрасных вещах, порочны, но непривлекательны. Это их провал.

Те, кто находят прекрасные смыслы в прекрасных вещах, культурны. Для таких еще не все потеряно. Они люди избранные, и прекрасные вещи означают для них лишь Красоту.

Не бывает книги нравственной или безнравственной. Книги написаны либо хорошо, либо плохо. Вот и все.

Нелюбовь девятнадцатого века к реализму – это ярость Калибана[1], увидевшего свое лицо в зеркале.

Нелюбовь девятнадцатого века к романтизму – это ярость Калибана, не увидевшего свое лицо в зеркале.

Нравственная жизнь человека отчасти является предметом изображения художника, но нравственность в искусстве состоит в идеальном использовании неидеального средства. Ни один художник не имеет желания что-либо доказать. Можно доказывать даже бесспорные вещи. Ни у одного художника нет этической чуткости. Этическая чуткость художника – это непростительная манерность стиля. Ни один художник не бывает отвратительным. Художник может выражать все. Мысль и язык для художника – инструменты искусства. Порок и добродетель для художника – материал искусства. С точки зрения формы типичный образец для всех искусств – искусство музыканта. С точки зрения чувства типичный образец – ремесло актера. Все искусство одновременно и лежит на поверхности, и служит символом. Те, кто, не довольствуясь поверхностным, уходят вглубь, делают это на свою погибель. Те, кто трактуют символ, делают это на свою погибель. В действительности искусство отражает не жизнь, а зрителя. Разнообразие мнений о произведении искусства свидетельствует о том, что оно новое, сложное и живое. И если критики расходятся во мнениях, то художник пребывает в согласии с самим собой. Мы можем простить человеку создание полезной вещи, покуда он не восхищается ею. Единственным оправданием создания бесполезной вещи служит сильное восхищение ею.

Искусство вполне бесполезно.

Оскар Уайльд

Глава первая

Мастерскую наполнял густой аромат роз, а когда легкий летний ветерок шевелил садовые деревья, в открытую дверь веяло то тяжелым запахом сирени, то более тонким благоуханием розовых цветов боярышника.

Из угла крытой персидским ковром оттоманки, на которой лежал лорд Генри Уоттон, куря, по своему обыкновению, бесчисленные папиросы, был виден лишь яркий проблеск куста ракитника, покрытого золотисто-желтыми и душистыми, как мед, цветами, и казалось, что подрагивающие ветви едва выдерживают тяжесть этой пылающей красоты. Иногда по длинным чесучовым занавесям, закрывающим огромное окно, порхали фантастические тени птиц, на мгновение создавая впечатление японской картины, что наводило лежащего на мысль о токийских художниках с блеклыми, нефритовыми лицами: средствами искусства, по природе своей неподвижного, те пытались передать ощущение быстроты и движения. Негромкое жужжание пчел, пробивающих себе путь сквозь высокую некошеную траву или кружащихся с монотонной настойчивостью вокруг пыльных, подобных золотистым рожкам соцветий раскидистой жимолости, делало ощущение оцепенелости еще более гнетущим. Глухой шум со стороны Лондона звучал как басовая нота далекого органа.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: