Мальчик по имени Лёва стоял посреди тускло освещенного подвала. Пыльный воздух щекотал его ноздри. Луч фонарика скользил по бесконечным стеллажам, забитым картонными коробками – целым наследием забытого времени. Внутри теснилось самое разное барахло: ржавые инструменты, пахнущие машинным маслом, связки пожелтевших газет, банки с загадочным содержимым и груды старой одежды.
– Ну наконец-то! – воскликнул он, с трудом вытягивая одну из коробок.
Внутри, на мягкой подложке из пожелтевшей газеты, лежала та самая, легендарная игровая приставка его отца «Тайга», а рядом – целая куча картриджей в оранжевых пластиковых корпусах. Сердце Лёвы учащенно забилось. Он уже собирался аккуратно подхватить находку, как вдруг с верхней полки прямо ему на ботинок с глухим стуком свалился еще один картридж, будто поджидая своего часа.
Мальчик наклонился и поднял его. Корпус был холодным и необычно тяжелым. На пожелтевшей бумажной этикетке, вместо знакомых названий, кривыми буквами было выведено всего одно слово: «ЗАБИВАТЕЛЬ».
– Что это такое…? Надо будет опробовать, – пробормотал он, сжимая находку в ладони.
Придя в свою комнату, которая когда-то была детской его отца, Лёва окинул взглядом знакомый интерьер: постеры с героями старых фильмов, пожелтевшие от времени, книжные полки, заставленные моделями космических кораблей. Он очистил от пыли старый выпуклый телевизор, с натужным гудением подключил к нему приставку и, затаив дыхание, вставил таинственный картридж.
Экран мигнул, заснежил помехами и наконец ожил. Изображение плавало, искажалось полосами, но было цветным. Вместо привычной веселой заставки главное меню представляло собой абсолютную, бездонную черноту. Лишь посредине этого мрака, словно из ниоткуда, проступала кислотно-зеленые лыжные очки. А под ней, мерцая тусклым золотым светом, горел тот самый заголовок:
«ЗАБИВАТЕЛЬ»
«Нажмите любую кнопку чтобы начать игру», – мигнула надпись внизу. Лёва нажал.
– Ну, посмотрим, что на этот раз… – промямлил он, надевая огромные, наглухо изолирующие наушники, которые шли в комплекте с приставкой.
Экран снова погрузился во тьму, а затем на нём проявился сырой, двухмерный погреб. Совершенно пустой. С грубо сколоченным деревянным гробом в углу. И надпись белыми, похожими на надгробную эпитафию, буквами:
