Все жанры Все авторы
Кукольник - Генри Олди

Кукольник

Страниц

220

Год

2006

Лючано Борготта, известный как Тарталья, был удивительным человеком с непростой судьбой. Родившись и выросший на захолустной планете Борго, он быстро обнаружил свой талант в изготовлении марионеток. Тарталья также был невероятно ловким искусственным человеком, который мог с легкостью притворяться кем угодно. Его приключения с гастролями привели его на половину Галактики.

Но не только талант и приключения определяли жизнь Тартальи. Он был пленником известной тюрьмы Мей-Гиле на первобытной планете Кемчуга, а затем стал младшим экзекутором. Однако его увлечение искусством всегда было рядом. Тарталья стал директором театра «Вертеп» и возглавил группу крестьян, которые работали на поместье графа Мальцова.

Между тем, на вудунском курорте Китта произошло что-то странное. Тарталья оказался подследственным, а затем стал рабом Гая Октавиана Тумидуса, гард-легата из Помпилии. Он действовал в ходовом отсеке галеры, вынужденный заниматься тяжким трудом.

Что будет дальше в жизни Тартальи? Звезды молчат на этот счет. Однако, роман "Ойкумена" от Г.Л. Олди представляет собой грандиозное полотно, к которому авторы готовились многие годы. Это космическая симфония, в которой судьбы людей представлены в по-настоящему вселенском масштабе. Кто знает, возможно, история Тартальи тоже будет звучать в этой симфонии.

Читать бесплатно онлайн Кукольник - Генри Олди

Пролог

«Иногда мне кажется, что наша Вселенная – лишь эпиграф к другой, куда более масштабной и содержательной Вселенной. Фрагмент, припаянный на скорую руку между заголовком и началом. Это не значит, что мы – пустое украшательство, и цена нам – грош. Это всего лишь значит, что в случае чего нами можно пожертвовать без особого вреда для общего замысла.

Вас это утешает?

Меня – да».

Карл Мария Родерик О'Ван Эмерих, «Мемуары».

Обе луны, Розетта и Сунандари, взошли рано.

Плывя в светло-лиловом, глянцевитом, словно его натерли цветным воском, небе, спутницы планеты без лишней суеты преследовали друг друга. Куда спешить, если погоня – лишь способ скоротать вечность? Сегодня, вчера, на прошлой неделе, тысячу лет назад они делали то же самое, не балуя зрителей оригинальностью. Зрители в свою очередь не спорили с красавицами, веками любуясь соперничеством лун и тем, как закат ручьями стекает за шиворот горизонта.

Орхидеи, над которыми днем жужжали осы и шмели, смежили венчики. Их поздние сестры, готовясь к ночному визиту бабочек-бражников, сделались похожи на гроздья облаков. Усилившись, аромат цветов волнами струился над зарослями папоротника. Облака вдали, над рощей криптомерий, не остались в долгу, став похожими на орхидеи: волнистые, легкие, с желто-розовыми прожилками по краям и пятнышками кармина в середине.

– Красиво…

– Да уж…

Два старика улыбнулись, смутившись банальности сказанного.

И опять замолчали.

Они сидели в шезлонгах на веранде двухэтажного особняка и курили: один – трубку, второй – толстую самокрутку. Обоим было за восемьдесят. Бодрая, деятельная старость; особенно учитывая достижения современной медицины и тот факт, что средняя продолжительность жизни в здешнем секторе Галактики составляла сто шестнадцать лет плюс-минус три месяца.

Статистические данные, взятые из «Вестника медицины», заслуживали доверия.

Если не доверять статистике, то кому?

Взяв с плетеного столика по стакану, где плескалась душевная порция тутовой водки, старики сделали по глоточку, крякнули и с удовольствием зажмурились. Пили они без закуски и без тостов. Второе выглядело куда удивительней первого. Молча пьют на поминках, где здравицы неуместны. Еще так пьют очень близкие люди, но старики не были похожи на друзей детства, кем за долгие годы все сто раз переговорено, и ничто уже не требует лишних слов.

На горьких пьяниц, которым без разницы, как пить, лишь бы выпить, они и вовсе не походили.

Внимательный наблюдатель, изучая стариков, терялся бы в догадках. Судя по мелким нюансам поведения, эти двое познакомились не слишком давно. Взаимная симпатия не заменит привычку, рождаемую временем. Но, с другой стороны, учитывая кое-какие приметы, их можно было счесть и закадычными приятелями.

Зато родственниками их бы не счел никто.

Любитель вертеть самокрутки – смуглый, маленький, с диковатыми чертами лица – явно прилетел издалека. За ушами и на затылке у него топорщился седой, жесткий, коротко стриженый «газон», напоминая колючки ежа-альбиноса. Тощие ручки-ножки в сочетании с брюшком, выкаченным за поясной ремень, делали человека смешным; сонные, припухшие глазки усиливали комическое впечатление.

Из одежды на «комике» имелась юбка до колен и кожаный фартук, где над кармашком выжгли эмблему: паук держит в лапках муху.

Вам может понравиться: