Адмирал Империи – 58

Место действия: звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Новая Москва» – сектор Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется силами первого министра Грауса.

Точка пространства: планета Новая Москва-3.

Дата: 15 августа 2215 года.

Птолемей Граус любил темноту.

Не ту кромешную тьму, в которой человек теряет ориентацию и начинает метаться в поисках выхода, – а благородную полутьму власти, что окутывает кабинеты после захода солнца. Когда единственным источником света становится голографическая карта Империи, когда тени в углах превращаются в молчаливых союзников, а тишина – в советника, которому можно доверять больше, чем живым людям. В такие моменты первый министр чувствовал себя пауком в центре исполинской паутины, каждая нить которой вибрировала от малейшего движения где-то на периферии обитаемого космоса.

Сегодня паутина дрожала так, словно по ней прошёлся ураган. И пауку впервые за долгие месяцы стало по-настоящему неуютно.

Голографическая карта Российской Империи висела над массивным столом из мореного дуба – единственным предметом мебели, который Граус перевёз из своего старого кабинета после назначения на высший государственный пост. Стол принадлежал ещё его деду, сенатору от системы «Новгород», и первый министр суеверно полагал, что древняя древесина впитала достаточно политической мудрости, чтобы делиться ею с владельцем в трудные минуты. Сейчас, глядя на россыпь алых пятен, расползавшихся по проекции словно кровь на белом мраморе, Граус подумал, что никакая мудрость предков не могла подготовить его к такому.

Система «Сураж» полыхала багровым заревом – полностью находясь в руках противника. В руках этого мальчишки-императора и его проклятых защитников.

Три голографических доклада светились на столе, выстроившись в ряд, словно обвинительные заключения на судебном процессе. Первый министр прочитал каждый из них трижды – с тем же мрачным упорством, с каким человек ощупывает больной зуб языком, надеясь, что боль окажется иллюзией. Цифры, разумеется, оставались прежними. Цифры всегда остаются прежними – в этом их проклятие и их честность.

Птолемей потянулся к бокалу с коньяком. «Новомосковский резерв», двадцатилетняя выдержка, подарок от благодарного промышленника – того самого, который теперь наверняка прикидывает, не пора ли сменить покровителя. Янтарная жидкость мягко переливалась в призрачном свете голограммы. Граус сделал глоток, позволил обжигающему теплу прокатиться по горлу, и активировал первый доклад.

Над столом возникло лицо контр-адмирала Валериана Суровцева.

Молодое лицо – слишком молодое для того груза, который на нём лежал. Тёмные круги под глазами, трёхдневная щетина, но при этом – холодное, почти механическое самообладание в каждой черте. Граус знал эту породу людей: они контролируют себя даже тогда, когда мир вокруг рушится. Особенно тогда.

– Потери Тихоокеанского космофлота и эскадры гвардейских «золотых» крейсеров составили семьдесят семь кораблей из ста двадцати одного.

Голос Суровцева звучал ровно, почти безэмоционально – так диктор зачитывает биржевые сводки, а не похоронные списки. Семьдесят семь кораблей. Миллиарды рублей, превратившиеся в космический мусор.

– Командующий Шереметьев погиб. Флагманский линкор «Петропавловск» уничтожен вместе со всем штабом Тихоокеанского флота.