Проклятая каста

1

«Наконец я увидела Эдварда; меня он, похоже, не замечал.

Это действительно Эдвард, а не игра воображения! Оказывается, галлюцинации были не так уж безупречны и не раскрывали его подлинного совершенства.

Неподвижный, словно статуя, он стоял буквально в метре от площади. Глаза закрыты, ладони разжаты, тонкие пальцы расслаблены. Лицо безмятежное, будто он спит и видит хороший сон. Грудь обнажена: белая футболка брошена на мостовую, и проникающий с площади свет дарит бледной коже неяркое сияние. Никогда не видела ничего красивее! Я задыхалась от безостановочного крика и отчаяния. Семь месяцев ничего не значили, равно как и ужасные слова, что он сказал мне в лесу. Равно как и то, что я, скорее всего, ему не нужна. А вот мне до конца жизни будет нужен только он.

Часы пробили снова, и Эдвард шагнул к залитой солнцем площади…» <Отрывок из серии романов «Сумерки» Стефани Майер>.

Прозвучит банально, но все всегда происходит «на самом интересном месте». И именно в этот момент прозвучал стук в дверь. Впрочем, телефон я отложил без сожаления. Сколько раз я перечитал «Сагу», уже и не вспомню, наверное, это единственная из историй о вампирах, которая мне нравится. А если бы там было поменьше Беллиной рефлексии, так вообще было бы здорово. Тогда как Каллены мне напоминают наших коммунистов, у них разум и воля смогли победить даже физиологические изменения. Так что я в курсе, что Белла Эдварду выйти на площадь не даст, а потом они, вместе с Элис, относительно благополучно посетят логово Вольтури – вампиров-смотрящих.

Поэтому я спокойно прикрыл телефон газетой «Правда» от 6 февраля 1943 года.

– Входите!

– Товарищ старший майор, – в дверь просунулась голова дежурного, – вы просили сообщить, когда прибудут наблюдатели, они здесь.

– Проси, – дежурный исчез, и я убрал телефон в ящик стола, замкнув его на ключ.

Через минуту в низкую дверь, словно прямо века из 16-го, пригнувшись, вошли два степенных бородача в теплых тулупах, с овчинными шапками в руках и рукавицами за веревочными поясами. Пошарив по привычке глазами и не найдя на дощатых стенах ни иконы, ни окна, которого в землянке не полагалось, традиционно перекрестились двуперстием на лампочку Ильича под потолком.

– Здравствуйте, Лев Вячеславович, – пробасил первый, а я вышел из-за стола и поздоровался с обоими за руку.

– Здравствуйте, Прохор Иванович, ну как там, рассказывайте? – моя нетерпеливость не укрылась от бородача, но он не торопился и отвечал степенно, с расстановочкой.

– Ракеты ваши прилетели, две из них попали в указанную вами сопочку. Одна у подножья, вторая саженях в трёхстах от вершины. Одна перелетела и упала у подножья с другой стороны.

– На каком расстоянии от вершины по прямой?

– Да с версту будет

– Йес! – я изобразил рукой известный в 90-е радостный жест. – Фото сделали?

– Сделали, вон, Фомка фотоаппарат возил, – второй старовер достал из-за пазухи ФЭД и произнес довольно чистым, так не вязавшимся с его медвежьей внешностью баритоном. – Все снял, товарищ начальник.

– Отлично! Сдавайте пленку на проявку и можете отдыхать.

– Лев Вячеславович, – обратился вновь старший, – Фомка просится поучаствовать во всех этих бесовских штучках с пленками.

– Не вижу причин отказать,

– Спасибо, я побежал тогда, – обрадованный молодой старовер быстро выскочил за дверь.