Василий Петухов и Галактический диплом

Воздух в аудитории 307 пах старыми книгами, меловой пылью и невидимым, но ощутимым страхом. Лучи позднего осеннего солнца, пробиваясь сквозь высокие, не мытые с прошлого семестра окна, выхватывали из полумрака столпившихся студентов и пылинки, танцующие над кафедрой. Вениамин Аркадьевич Чистяков, профессор квантовой механики (хотя поговаривали, его настоящая специализация – доведение студентов до белого каления физкультурными нормативами и каверзными вопросами на экзаменах), стоял неподвижно. Его мантия, вопреки легендам о безупречной выутюженности, несла на локте едва заметное пятнышко от утреннего кофе. Он смотрел на Василия Петухова так, будто тот был не просто студентом, а особенно назойливым, жирным пятном на дорогой персидской ковровой дорожке, которую только что привезли на реставрацию. Тишина густела, как студень, нарушаемая лишь нервным постукиванием карандаша о парту где-то сзади и далеким гулом лифта в шахте.

– Петухов, – голос профессора, низкий и хрипловатый, напоминал скрежет ржавых шестеренок старого трактора, – где ваш годовой проект? Или вы решили, что законы термодинамики, как и мои указания, отменяются по случаю вашего хронического недосыпа, вызванного… чем там вы обычно занимаетесь по ночам? Покорением виртуальных вселенных?

Вася почувствовал, как подошвы его выгоревших на солнце кроссовок буквально прилипают к линолеуму, протертому до блеска тысячами ног, от холодного пота, выступившего на спине. Годовая работа? Тот самый файл под названием "Кванты_финал_версия_777_надеюсь_последняя_правда_финал.docx"? Он мирно покоился… где? Мысль, как ошпаренная, метнулась в сторону вчерашнего вечера. Точно! На разбитом экране его старенького, видавшего виды ноутбука «Космос-15», который вчера, в приступе геймерской ярости из-за проигрыша в «Звездных Рейдерах», с треском встретился с дверным косяком его же комнаты в общаге. Осколки матрицы разлетелись по полу, как звездная пыль, похоронив под собой все надежды и файлы. Мысль о том, что провал по физкультуре (где он традиционно не мог подтянуться нужное количество раз) был бы куда утешительнее и менее позорен, мелькнула, как спасительная соломинка. Но Вениамин Аркадьевич, с его ледяным взглядом, явно нацелился на кванты, словно снайпер на мишень.

Вот и все, Петухов, – пронеслось в голове. – Финиш. Карьера грузчика арбузов или дворника маячит на горизонте. Мама будет рыдать, папа хмурить брови и молча курить на балконе… Отчаяние, кислое и липкое, подкатило к горлу. И вдруг, как молния в кромешной тьме, сверкнуло озарение – дикое, абсурдное, отчаянное.

– Профессор! – вырвалось у Васи, голос неожиданно сорвался в фальцет, зазвенел, как треснувшее стекло. – Его… его украли! Проект! Нечто грандиозное! Инопланетного, я бы даже сказал, галактического масштаба! Серые! Да, серые! Маленькие, противные, с большими бездонными глазами! Прямо из розетки вылезли, пока я чайник ставил! И – хоп! – файл слили! На Альфу Центавра, наверное! Там у них, наверное, свой ВУЗ… или архив шпионский!

В аудитории повисла гробовая тишина, настолько плотная, что можно было услышать, как где-то далеко капает вода из крана. Лишь нервное, сдавленное хихиканье с задней парты, принадлежавшее вечному шутнику Семену «Сэму» Левину, нарушило мертвый покой. Вениамин Аркадьевич медленно, с театральной чопорностью, снял очки в массивной роговой оправе. Он вытащил из кармана мантии платок, когда-то белоснежный, а теперь сероватый и пахнущий нафталином и безнадегой, тщательно протер линзы. Потом водрузил очки обратно на мясистый нос. Его взгляд из-за толстых стекол стал похож на прицел лазерной пушки, заряженной и готовой к выстрелу. Холодный, безжалостный, изучающий.