Хайноре. Книга 3

Его звали Варой. Он был странствующим рыцарем, родом из маленького городишки под названием Шэлк. Если вспомнить старую карту севера Королевства, то это где-то между Холмами Близ Гри и ущельем Мора – словом, из самой что ни на есть задницы страны.

Рыцарь Берту не нравился, а вот Мышка по нему слюни пускала. Потому он Берту не нравился еще сильнее.

– Ты посмотри какой… высокий… сильный… я б за такого замуж пошла!

– Сдалась ты ему. – Берт недовольно поморщился, но Мышка его не слушала. Все смотрела и смотрела на своего «избранника».

Они лежали под старой сломанной телегой, которую Орун-кузнец поставил здесь пару дней назад. Намеревался починить, но лорд-отец так нагрузил великана работой, что руки и меха его до телеги все никак не добирались. А Берт тут же облюбовал ее в качестве наблюдательного пункта, откуда удобно и незаметно можно было следить за тренировками отцовской гвардии во дворе. Сегодня на поле схлестнулись двое – тот самый красавчик-рыцарь и лучший мечник лорда Оронца. Берт ставил на своих, а Мышка… Мышка только вздыхала, серая дурочка. И впрямь, что ей до боев и виртуозных выпадов. Ей подавай потных мужиков, сражающихся на мечах. Вожделела она таких, как сказала бы мать.

Мать у Берта была простая женщина, грубоватая. Померла той весной от лихорадки, пока ухаживала за леди Оронца. Леди Оронца чудом выстояла, а мамка его померла. Такова воля Всесоздателя, сказал тогда отец. Старые гибнут, молодые живут. Вот бы и этот старик помер, со злостью в груди подумал Берт, наблюдая, как ловко рыцарь гоняет лучшего солдата лорда по двору. Но, похоже, слишком уж он хорош для такого.

– Ты посмотри, какие руки у него здоровенные… ах, эти бы руки…

Не Мышка, подумал Берт, а назойливая муха. Все жужжит и жужжит под ухо о своем красавце. И что она в нем приглядела себе? Он ж ей в праотцы годен…

– Не староват он тебе, а? – Берт ткнул подружку острым локтем.

Мышка захихикала, и хитро, словно не кухонная воровка, а настоящая лиса, поглядела на Берта. Берту сразу не по себе стало. Очень уж ему нравился этот взгляд. И не нравился в то же время.

– А полулорденок-то у нас ревнивый.

– Молчи, дура! Сама ты!..

– Кто?

– … дура!

Мышка захохотала, и Берт резко зажал ей рукой рот – обнаружат же! Найдут их! И тогда одну на кухню спровадят или выпорют за то, что отлынивает от работы, а его опять за книжки. Кому нужны эти книжки, когда тут мечи звенят? Мечи Берту всегда интереснее были. Отец хочет из него ученого человека сделать, в Академию отправить. А Берт хочет на войну, с северянами. Бошки им резать с мечом в руках и фалавенским соколом на плаще. И чтоб Мышка его ждала. И чтоб по нему так же вздыхала, как по этому Варою из Шэлка.

Из щёлки он, подумал Берт, зло сплюнув под колесо телеги, как и все они. И нет в нем ничего особенного.

Уворот, удар, уворот, контрудар, снова уворот. Еще чуть-чуть, и этот седой рыцарь измотает молодого гвардейца, как волк – медведя. В конце концов, невзирая на неприязнь, уже и Берт смотрел на старика завороженно, только совсем не потому, почему Мышка. На минуточку Берт отвлекся и глянул на подружку, но тут же вспыхнул красным и отвернулся. Мышка была его постарше и уже, поговаривают, знавала мужчину, потому, верно, без стыда сейчас так ласково гладила себя по корсажу и с придыханием глядела на рыцаря, словно бы он уже сунул к ней под юбку свои здоровенные ручищи.