– Господи Иисусе…– вырвалось у меня.
Посреди комнаты стоял деревянный крест, до потолка. На нем висела обнаженная маленькая девочка лет двенадцати. У меня возникло непреодолимое желание опустошить содержимое желудка и я почувствовал позывы к этому. К счастью желудок был пуст. Рефлекторно я отвел глаза в сторону и стал оглядывать комнату.
– Да что же, черт возьми, здесь произошло?..
Обыкновенная квартира в хрущевке. Окна зашторены и через щель пробивался во тьму комнаты лучик света, в котором резвились частички пыли. Свет падал на старый деревянный пол, и что-то блеснуло, там внизу. Я взял этот блестящий предмет в руку – серебряный крестик на цепочке… В воображении вспыхнули образы:
Маленькая девочка лежит на полу, ее золотые волосы растрепались по пыльному полу, ее голубые глаза полные слез направлены вверх, ее ручки пытаются оттолкнуть тело, нависшее над ней… тело мужчины. Его слюна капает ей на лицо. Мерно качается крестик над уровнем ее глаз. Она зажмуривается и ее лицо искажается гримасой полной боли и страха. Ее рука хватает крестик и с силой тянет его на себя. Цепочка рвется…
Я кладу серебряный крестик в карман.
Я отвожу глаза в сторону. Стены без обоев с обвалившейся штукатуркой. На полу валяется одежда: красное платье и нижнее белье, и еще что-то… что-то круглое. В темноте я не сразу разглядел что это. Я понял что это, только взяв шарик в руку… По спине пробежали мурашки. Это – глазное яблоко. Взгляд машинально устремился на деревянный крест, на котором висела жертва. У нее не было глаз а на щеках застыли потеки крови. В воображении вспыхнули образы. Я услышал гнусавый мужской голос:
– Не смотри на меня так… У тебя такие красивые глаза… Возьму себе один на память… Я сделаю «это» еще раз, даже если ты уже мертва… Так даже приятнее…
Я выронил шарик из руки…
Мебели в комнате не было. На полу валялся школьный портфель, раскрытый… тетрадки, учебники. Я взял в руку учебник – «Математика, 5 класс». Я услышал гнусавый голос:
– У тебя два по математике… Я должен тебя подтянуть… Или ты останешься на второй год…
В голове зазвучал мой собственный голос: «Я слишком стар для этого дерьма».
На полу что-то разлито, или вернее сказать – пол чем то измазан. Я дотронулся пальцами и потер их друг о друга – кровь. Ну а что это еще может быть? Только она не разлита, а измазана по полу. Измазана? Нет, другое слово… начертана. Глаза привыкли к полумраку и я увидел начертанный на полу круг, а в нем какой то символ… звезда? Пентаграмма.
Мы имеем дело с сатанистом. Может быть он был не один. Но что точно я понимаю – это жертвоприношение.
Я оглядел комнату, но больше ничего не разглядел. Нужно было взять с собой фонарик. Мне очень не хочется этого делать, но я должен открыть шторы, чтобы впустить свет в эту комнату и оглядеть все еще внимательнее… и тело тоже. А может быть включу лампочку. Я подошел к дверному проему, ведущему в коридор, под ногами захрустели осколки стекла… Черт, здесь даже двери нет… Нащупал тумблер и щелкнул, несколько раз, туда-обратно. Ничего не изменилось. Я посмотрел в потолок и увидел висевшую на проводе гильзу для лампочки. Лампочка лопнула.
Значит – шторы. Я прошел к окну и резким движением отдернул пыльные, серые шторы. Но свет не озарил комнату. Окна обклеены газетами. Как же трудно найти в этой комнате хотя бы маленькую частичку света. Я взялся за ручку и потащил на себя, что бы открыть окно, но оно не поддалось. Я услышал характерный звук скотча. Окно заклеено наглухо…
