Таблетка №9

Таблетка №9

Глава 1: Отправная точка

Конверт пришёл в четверг, но я открыл его только в субботу – всё никак не мог поверить, что моя теория действительно победила. Бумага была плотной, приятной на ощупь, с тиснёным логотипом того самого научного фонда. «Уважаемый господин Фолле де Монклоа, мы рады сообщить…» – я перечитал эти строки раз десять, пока бабушка Сьюзен не вынула письмо из моих дрожащих пальцев.

– Ну что, гений, – сказала она, поправляя очки на переносице. – Похоже, нам предстоит путешествие.

Она улыбалась, но в уголках её глаз собрались мелкие лучики морщин, которые всегда появлялись, когда она волновалась. Или присматривалась. Сейчас она смотрела на меня так – будто пыталась прочитать что-то между строк моего лица. Дольше, чем обычно. Я отвел взгляд к окну, за которым шумел Париж.

– Экс-ле-Бен, – прошептал я. – Я слышал, там озеро и горы.

– И целебные источники, – добавила бабушка, уже листая брошюру, приложенную к письму. – Тебе полезно, после всей этой учёбы. Голова должна отдыхать.

Моя голова как раз отказывалась отдыхать. Она гудела от восторга, от предвкушения. Я выиграл! Мою теорию о шахматах и расследованиях признали достойной. Восемь чёрных фигур – восемь деталей и восемь мотивов преступника. Восемь белых – восемь инструментов и восемь теорий детектива. Целая партия, которую можно разыграть в уме, предугадывая ходы противника. Я чувствовал себя почти Шерлоком Холмсом, которого, конечно же, не существовало, но разве это имело значение?

За окном гудели машины, смешиваясь с голосами прохожих и далёким воем сирены. Обычная парижская симфония. Но на секунду, всего на долю вдоха, мне показалось, что сквозь этот гул просочился чей-то шёпот. Чёткий, но неразборчивый – будто кто-то произнёс моё имя за спиной. Я обернулся. В комнате было только мы с бабушкой.

– Ты что-то сказал? – спросил я.

Она подняла на меня глаза, и в её взгляде промелькнуло что-то… озабоченное? Нет, скорее, сосредоточенное. Как будто она изучала не меня, а едва заметную точку у меня на виске.

– Нет, дорогой. Это тебе послышалось. Слишком много впечатлений за день.

Наверное, так и было. Я потёр виски и вернулся к брошюре. Санаторий выглядел на картинках идиллически: белоснежные здания в окружении зелени, зеркальная гладь озера, улыбающиеся люди в белых халатах. Совсем не то, что наши узкие парижские улицы, где стены домов почти смыкаются над головой.

Вечером я начал упаковывать чемодан. Бабушка напевала что-то на кухне, запахло её фирменным луковым супом. Всё было идеально, по-домашнему уютно. Я аккуратно сложил книги, блокнот с записями и, наконец, добрался до шкафа, где хранилась шахматная доска.

Она была старой, деревянной, с чуть потёртыми углами – мне её подарил отец, когда мне было лет семь. Фигуры, тяжёлые, резные, лежали в бархатных ложбинках. Я провёл пальцем по голове чёрного короля. Холодный, гладкий. На мгновение показалось, что он… дрогнул? Нет, просто рука дрогнула от усталости.

Я уложил доску в сумку, ощущая странную тяжесть в ладонях. Это ведь всего лишь игра. Всего лишь метафора. Но когда я закрыл крышку, в комнате внезапно стало тихо. Слишком тихо – будто даже бабушкино напевание с кухни куда-то испарилось. Воздух застыл. А потом снова, откуда-то из глубины улицы, донёсся тот самый шёпот. На этот раз я почти разобрал слово. Одно-единственное.