Все жанры Все авторы
Уточкин - Максим Гуреев

Уточкин

Страниц

65

Год

—

Максим Гуреев написал уникальную биографическую книгу "Уточкин", которая стала первым исследованием о выдающемся русском спортсмене и авиаторе. Книга описывает жизнь и достижения С.И. Уточкина, его победы и неудачи, а также взлеты и падения. Автор пытается разобраться и проанализировать причины его поступков и поведения.

С.И. Уточкин был не только успешным спортсменом и авиатором, но и интересной личностью. Родом из Одессы, он жил в Москве и имел связи со множеством различных кругов русского общества. О нем писали известные писатели и поэты, такие как Куприн, Аверченко, Катаев, Чуковский и многие другие. Сам Уточкин также был склонен к литературному творчеству и оставил после себя несколько мемуарных сочинений.

К сожалению, жизнь героя книги была короткой - он умер в 1916 году в Петрограде в возрасте всего 30 лет. Однако его первые победы на Одесском велодроме и полеты на аэроплане "Фарман IV" в разных городах России - Петербурге, Одессе, Москве, Киеве, Риге и Минске - до сих пор остаются в памяти и волнуют воображение любителей русской истории и литературы. Книга Максима Гуреева "Уточкин" стала настоящим открытием для всех, кто интересуется этой удивительной эпохой и хочет понять мотивы и душевную природу такого выдающегося человека, как Сергей Исаевич Уточкин.

Читать бесплатно онлайн Уточкин - Максим Гуреев

© Гуреев М. А., 2020

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2020

Если человек долго находится под действием солнечных лучей, он ими пропитывается, его мозг, его организм удерживают в себе надолго эти лучи, и весь его характер приобретает особую яркость, выразительность, выпуклость и солнечность. Эта насыщенность лучами солнца сохраняется на долгое время, пожалуй, навсегда. Ярким примером тому может служить Сергей Уточкин… излучался он постоянно, и все его друзья и даже посторонние грелись в этих ярких по-южному, пышных струях тепла и радости.

Аркадий Аверченко

Я не лгу в жизни. Я принадлежу к партии голубого неба и чистого воздуха…

Прошу меня не считать гордым или самонадеянным… Там, где мне – трудно, другому – невозможно. Там, где я неуязвим, забронирован, дышу свободно, – другой развалится – и задохнется…

Сергей Уточкин

Время как будто остановилось для нас. Вечность задевала нас своим крылом.

Любовь Голанчикова

Пролог

Из доклада околоточного надзирателя по улице Елисаветинской и прилегающим к ней улицам участковому приставу города Одессы:

«Страдавший алкоголизмом преподаватель Ришельевской гимназии Роберт Эмильевич Заузе (Краузе) покончил жизнь самоубийством путем повешения на чердаке дома, в котором проживал со своей супругой Елизаветой Павловной и четырьмя малолетними детьми. По свидетельству очевидцев, г-жа Заузе, обнаружив тело мужа, провисевшего в петле не менее двух суток, полностью повредилась в рассудке, впала в исступление и, вооружившись кухонным ножом, сначала зарезала своих спящих детей, а потом покончила с собой. Также стало известно, что перед смертью покойная пыталась зарезать и Сергея Исаевича Уточкина 1 т. е. от роду, который проживал в семье Заузе на пансионе, но мальчику чудом удалось спастись, он убежал и был впоследствии обнаружен в нескольких кварталах от места происшествия на берегу моря.

Так как в течение нескольких дней Сергей Уточкин был лишен дара речи вследствие перенесенного им сильнейшего потрясения, давать показания мне, околоточному надзирателю, он не мог».

Долго перед глазами потом стояло бледное, перекошенное гримасой страдания лицо мадам Заузе – уродливое, почерневшее. Правая половина его дергалась, и казалось, что она жила отдельно от левой, словно бы уже окоченевшей и потому неподвижной, восковой.

Елизавета Павловна что-то говорила, вероятно, даже кричала, но Сережа не мог ее слышать, потому как из разверстого рта обезумевшей женщины ничего кроме горячего дыхания и слюны не исходило. Она вещала без слов, и именно от этого становилось страшно, ведь могла зародиться мысль, что ты оглох и ничего кроме грохота крови в собственной голове различить не можешь.

И это уже потом Сережа увидел в руках мадам Заузе нож, перепачканный в какой-то густой, черной жиже, напоминавшей квасное сусло.

Она размахивала им как саблей.

Нож был перепачкан в крови.

И тогда Сережа побежал.

Нет, совершенно не помнил он своих первых шагов, полностью и безоглядно доверившись какому-то неведомому ранее движению токов в ногах. Абсолютно не чувствовал ни земли, ни ступней, не испытывал никакого усилия, толкая себя вперед. Порой ему даже казалось, что он летит, задыхаясь от страха и радости одновременно, щуря глаза, не смея оглянуться назад.

Вам может понравиться: