Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Жанр: Кинематограф / театр / Биографии и мемуары

Автор

Страниц

Год

2022

Новая книга Максима Гуреева погружает нас в трагическую и замысловатую историю о жизни и карьере выдающейся актрисы театра и кино Фаины Георгиевны Раневской. Ее фанатами были миллионы зрителей, однако внутри она всегда оставалась одинокой душой. Основным фокусом ее жизни был театр, и она посвятила ему все свое существо, принося в него самую жесткую жертву.

Феноменальное счастье – это когда ты оказываешься в нужное время в нужном месте, когда ты встречаешь именно того человека, который поддержит тебя, поможет тебе и даст единственно правильный совет. Это также о значимых знаках, которые судьба нам преподносит, расшифровывая послание о нашем будущем. И конечно, это о следовании этим знакам и выполнении всех инструкций, которые мы находим в этих посланиях. Вот что на самом деле значит быть счастливым. Однако, заблуждение считать, что счастье случается только с теми, кто просто мечтает и не ставит на кон жертву. Иногда эта жертва бывает крайне жестокой, принимая форму любви, дружбы, семьи или даже здоровья. Да, счастье - это выбор, основанный на бесстрашии и надменности, когда мы ставим себя выше других людей в любой ситуации...

Не упустите возможность окунуться в мир Фаины Раневской с ее поразительным историческим наследием. Эта новая книга Максима Гуреева сохраняет оригинальный издательский дизайн в формате PDF A4, чтобы вы могли насладиться всем его очарованием и атмосферой.

Читать бесплатно онлайн Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте - Максим Гуреев

* * *

Имя

Теперь в этом доме на углу Конторской улицы и Донского переулка, некогда принадлежавшем Егору Михайловичу Чехову, живут старики с растрепанными седыми бородами. Они ходят тут по темным, заставленным громоздкой мебелью коридорам, сидят на узких, дурно застеленных несвежим бельем кроватях, теснятся вокруг единственного стола, забираются на подоконники, но никогда не открывают окон, чтобы проветрить затхлый дух богадельни.

Раневская в детстве. Фото с братом

Отныне на всех дверных косяках этого дома прикреплены свитки со словами молитвы, которую при переходе из комнаты в комнату, из коридора на лестницу, что ведет в подвал или на улицу, читают старики: «Внемли, Израиль: Господь – Бог наш, Господь – один! И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем существом твоим».

Отец – Гирш Хаимович Фельдман

Во время своего последнего посещения Таганрога Антон Павлович пришел к этому дому, купленному после отъезда его семьи в Москву Гиршем Хаимовичем Фельдманом. Долго стоял перед наглухо закрытыми дверями, вспоминал, как в детстве забирался здесь на подоконник и при свете керосиновой лампы писал письма некоему Максиму Ардалионовичу или Мефодиевичу, сейчас уже и не вспомнит точно его отчества, думал о том, что прошлого не вернуть, потом брался за медную ручку двери, но тут же и отпускал ее.

Причем повторял это несколько раз…

Нет, войти в дом он так и не решился.

Затем развернулся и пошел по улице прочь, негромко разговаривая сам с собой: «Совсем Азия! Такая кругом Азия, что я просто глазам не верю. 60 000 жителей занимаются только тем, что едят, пьют, плодятся, а других интересов – никаких… Куда ни явишься, всюду куличи, яйца, грудные ребята, но нигде ни газет, ни книг… Местоположение города прекрасное во всех отношениях, климат великолепный, плодов земных тьма, но жители инертны до чертиков… Все музыкальны, одарены фантазией и остроумием, нервны, чувствительны, но все это пропадает даром… Нет, не люблю я таганрогских вкусов, не выношу и, кажется, бежал бы от них за тридевять земель… Что отвратительно в Таганроге, так это вечно запираемые ставни. Впрочем, утром, когда открывается ставня и в комнату врывается масса света, на душе делается празднично».

Потом остановился, чтобы перевести дух, и прибавил: «Таганрог очень хороший город. Если бы я был талантливым архитектором, то сломал бы его».

Мать – Милка Рафаиловна Заговайлова (Фельдман)

Когда супруга Гирша Хаимовича Милка Рафаиловна узнала о том, что в Баденвейлере в возрасте 44 лет скончался Антон Павлович Чехов, то она горько заплакала. Просто не могла поверить в то, что теперь человека, который знал про эту невыносимо унылую жизнь все и описал ее, больше нет. Что отныне великая русская литература осиротела.

Старшая сестра Белла

Прибежавшей в испуге на рыдания матери восьмилетней дочери Фаине Милка Рафаиловна так ничего и не смогла объяснить толком, разве что всхлипывала и давилась слезами, а на полу валялась газета с некрологом любимому писателю.

Через шесть лет, узнав о смерти теперь уже Льва Толстого, она закричит: «Как же теперь жить? Его уже нет. Все кончилось, все ушло, ушла совесть…»

И снова слезы, заламывания рук, истерические припадки, закончившиеся в конце концов для госпожи Фельдман нервным расстройством.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: