Все жанры Все авторы
Семья на ветру - Фрэнсис Фицджеральд

Семья на ветру

Страниц

15

Год

2012

"Уникальный пейзаж разворачивался перед глазами двух путешественников, когда они продолжали свой путь вгору по живописному склону. С одной стороны расстилался редкий хлопчатник, словно сухими пальцами протягивающийся вперед, а с другой — стояли величавые сосны, неподвижно простирающиеся в пекельном зное.

- Когда я нахожусь в трезвом состоянии, - сказал доктор, - я наблюдаю мир по-своему, совсем иначе, чем вы. В этом я подобен моему другу, страдающему косоглазием. Он приобрел специальные очки, надел их, и вдруг солнце растянулось, край тротуара оказался искривленным, а он чуть было не упал. И тогда он бросил эти очки и сразу стал видеть нормально. Так и я провожу большую часть дня под влиянием состояния и берусь только за то, что могу делать осознанно в таком состоянии…"

Пока двое путников продолжали свое путешествие под теплыми лучами кроваво-красного заката, они наслаждались прекрасными видами, оживляющими их души и наполняющими их вдохновением. Каждое новое событие вызывало искренний интерес, так как в этой уникальной поездке было место для открытий, как внешних, так и внутренних.

Вскоре путешественники сделали остановку, чтобы усядься на траве и насладиться окружающей природой. Их взгляды скользнули по жухлому хлопчатнику, задумчиво оглядывали стоящие возле них неподвижные сосны. В то время как доктор анализировал непривычные ландшафты и сравнивал свое восприятие с тем, что видят обычные люди, его спутник, сияющий отомстившему солнцу, погружался в светлые эпохи далекого прошлого.

- В такие моменты, когда я полностью трезв, - произнес доктор, - я вижу мир в ином свете. Мои глаза отражают подобие близорукого человека, ограниченного восприятием одним глазом. Вспомнил я знакомого, который страдал подобной проблемой и решил ее с помощью особых очков. Надев их, он вдруг увидел, как солнце растягивается, а кривотура тротуара едва не привела к его падению. Однако, он избавился от тех очков и тут же смог возвращаться к нормальному видению. Вот почему я требую столь высокого уровня трезвости во время своей работы..."

Оба путника продолжили свое путешествие, оставаясь глубоко погруженными в свои мысли и тайны. Их опыт и наблюдения, зафиксированные в путешествии, дополняли и обогащали их профессиональное понимание и чувственное восприятие мира вокруг."

Читать бесплатно онлайн Семья на ветру - Фрэнсис Фицджеральд

I

Двое мужчин ехали вверх по косогору навстречу кроваво-красному солнцу. С одной стороны тянулся редкий жухлый хлопчатник, с другой – неподвижно млели в знойном воздухе сосны.

– Когда я трезв, – говорил доктор, – то есть когда я абсолютно трезв, я вижу мир совсем не таким, каким видите вы. Я похож в этом на моего знакомого, близорукого на один глаз. Он купил себе специальные очки, надел, и солнце вдруг вытянулось, край тротуара перекосился, он даже чуть не упал. Тогда он взял и выбросил эти очки. И тут же начал видеть нормально. Так и я почти весь день пребываю под градусом и берусь только за то, что могу делать именно в таком состоянии.

– Угу, – буркнул его брат Джин.

Доктор и сейчас был в легком подпитии, и Джин никак не мог улучить момент и сказать то, что не давало ему покоя. Как для многих южан низшего сословия, соблюдение приличий было для него неписаным законом, что, впрочем, характерно для мест, где кипят страсти и легко проливается кровь; и он мог заговорить о другом только после хотя бы коротенького молчания, а доктор ни на секунду не умолкал.

– Я то очень счастлив, – продолжал доктор, – то в полном отчаянии; то смеюсь, то плачу пьяными слезами; я замедляю ход, а жизнь вокруг мчится все быстрее, и чем беднее становится мое «я», тем разнообразнее проносящиеся мимо картины. Я утратил уважение сограждан, что компенсировалось гипертрофией чувств. А поскольку мое участие, мое сострадание больше не имеет объекта, я жалею первое, что попадется на глаза. И я стал очень хорошим человеком, гораздо лучше, чем когда был хорошим врачом.

Дорога после очередного поворота спрямилась, и Джин увидел невдалеке свой дом, вспомнил лицо жены, как она умоляла его; понял, что тянуть дольше нельзя, и прервал брата:

– Форрест, у меня к тебе дело…

В этот миг машина, миновав сосновую рощу, затормозила и остановилась у маленького домика. Девочка лет восьми играла на крыльце с серым котенком.

– Более прелестного ребенка, чем эта девчушка, я в жизни не видел, – сказал доктор и, обращаясь к девочке, заботливо прибавил: – Элен, твоей киске нужно прописать пилюли?

Девочка засмеялась.

– Не знаю, – сказала она неуверенно. Она играла с котенком в другую игру, и доктор ей помешал.

– Твоя киска звонила мне утром, сказала, что ее мама совсем о ней не заботится, и просила прислать из Монтгомери хорошую няню.

– Она не звонила, – возмутилась девочка, схватила котенка и крепко прижала к себе; доктор вынул из кармана пятак и бросил на крыльцо.

– Прописываю твоей киске хорошую порцию молока, – сказал он и нажал на газ. – До свидания, Элен.

– До свидания, доктор.

Машина покатила, и Джин еще раз попытался завладеть вниманием доктора.

– Послушай, – сказал он, – остановись здесь на минуту.

Машина остановилась, братья посмотрели друг на друга.

Обоим за сорок, коренастые, крепкие, с худыми, даже аскетическими лицами – в этом они были схожи; несхожесть заключалась в другом: у доктора сквозь очки глядели опухшие в красных жилках глаза пьяницы, лицо испещряли тонкие городские морщинки. У Джина лицо было прорезано ровными глубокими морщинами, похожими на межи, шесты, подпирающие навес, кровельную балку. Глаза у него были синие, насыщенные. Но больше всего их отличало то, что Джин Джанни был фермер, а доктор Форрест Джанни, без всякого сомнения, человек образованный, городской.

Вам может понравиться: