В моей голове

Запах хрустящего печенья из духовки и радостный лепет Майкла доносились словно откуда-то издалека, дополняя картинку старого черно-белого фильма. Вот он осторожно берет первый квадратик, рассыпая крошки по полу, и с непривычным для 5-летнего ребенка вниманием съедает все без остатка. Наблюдая за тем, с каким аппетитом он уплетает сладкое тесто, живот Люси забурчал, предвкушая будущее удовольствие.

Мозг, сконцентрировавший свое внимание на Майкле, не успел послать сигнал об опасности. Впервые система, выработанная еще древними предками, дала сбой, и горячий противень оставил след на ее ладони. Красное пятно охватывало новые участки кожи, оставляя болезненный зуд и белые волдыри. Но пугала не боль, а пузырьки. Они расползались не только по ее телу, но и переметнулись на стены и предметы. Кухня пошатнулась и Люси замерла. Майкл не плакал. Он будто не замечал нависшей над его миром угрозы, продолжая проглатывать раскаленные кусочки, даже не жуя.

Пространство расширялось и сужалось вместе с ее дыханием. Словно мыльный пузырь, оно готовилось лопнуть при первой же опасности. Люси протянула обожженную руку к сыну, чтобы обнять и защитить, но ее хрупкая реальность с громким звоном треснула и рассыпалась на крошечные осколки. Кухня исчезла, погребая сладкие запахи и улыбку Майкла.

Люси проснулась. Яркий свет освещал комнату, демонстрируя мягкие изгибы. Тело напряглось в попытке задействовать все органы чувств. Мозг требовал собрать информацию об обстановке. Но по какой-то странной причине от сотрудничества не отказались только глаза. Она принюхалась, но ничего не почувствовала. То же самое произошло и со слухом. Неведомое вещество будто высосало из комнаты все ароматы и звуки.

«Не может быть так, чтобы совсем ничего».

И вот она – подсказка. Боль! Резкая боль пробила виски так, будто с двух сторон одновременно ударили молотком. Правая рука инстинктивно потянулась к месту ушиба, но операция провалилась. Люси повернула голову – запястье приковали потертым ремешком. Она проверила остальные части тела, но бесполезно. Ее привязали к кровати.

«Мягкие стены, привязана, яркий свет… Господи, это что, розыгрыш?»

Последним ключом к разгадке оставалась дверь. Люси заметила ее, как только удалось чуть-чуть приподнять голову. Каждое движение давалось с трудом и вызывало невыносимое покалывание. Она старалась экономить силы.

Впереди мелькнуло лицо. Люси снова приподнялась, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация. Маленькая прорезь, расположенная в двери, приоткрылась шире и появившиеся глаза с любопытством уставились на кровать.

– Эй… – голос оборвался. Резким кашлем она прочистила горло и повторила. – Эй! Простите, вы не могли бы…

Но щелка исчезла, оставив после себя гладкую белую поверхность.

– Что за черт? – Люси с силой дернула руками и пожалела. Волна боли пронеслась по всему телу, плавно заполняя каждую клеточку.

Люси расслабилась и откинула голову на холодную подушку. В этом герметичном помещении существовали только холод и ее боль. Ни запаха, ни звука, ничего.

«Сколько уйдет времени, прежде чем я сойду с ума в этой коробке? Прежде, чем я перестану слышать вообще? А что, если я уже оглохла? Не дури, ты ведь слышала свой голос. Да, но как понять, что я его реально слышала и он не в моей голове?»