Птицы и другие истории

Автор

Страниц

180

Год

2023

Дафна Дюморье (1907–1989) стала известной всему миру благодаря своему роману "Ребекка", который был опубликован в 1938 году и стал седьмой по счету книгой этой молодой английской писательницы. За свою продолжительную творческую карьеру Дафна Дюморье написала еще полтора десятка романов, несколько сборников рассказов (которые в разное время назывались "новеллами" или "повестями"), а также три пьесы, биографии и книгу о Корнуолле.

Сборник рассказов Дафны Дюморье, который в 1977 году был переиздан под названием "Птицы", впервые был опубликован в 1952 году под названием "Яблоня", а затем в 1953 году под названием "Поцелуй меня еще раз, незнакомец". Нет в нем и раньше не переводимого рассказа "Счастливого Рождества" (1940). В этом издании на русском языке также содержится этот рассказ, который никогда раньше не был переведен.

Кроме того, Дафна Дюморье была не только талантливым писателем, но и исследователем. Ее книга о Корнуолле представляет собой подробный и красочный рассказ об этом западном английском регионе. Там она описывает его природные красоты, богатое культурное наследие и традиции. Эта книга является неотъемлемой частью наследия Дафны Дюморье и представляет интерес для всех любителей этого замечательного писателя и его произведений.

Таким образом, творчество Дафны Дюморье остается важным и актуальным в нашем времени. Ее романы и рассказы продолжают волновать и вдохновлять читателей своей глубиной и интригой. Эта талантливая писательница оставила незабываемый след в мировой литературе, и ее произведения являются настоящим сокровищем для всех, кто ценит красоту и силу слова.

Читать бесплатно онлайн Птицы и другие истории - Дафна дю Морье

Daphne du Maurier

The Birds and other Stories

Издательство АЗБУКА®

* * *

Птицы

В ночь на третье декабря ветер переменился и наступила зима. До этого осень стояла на редкость мягкая и теплая: на деревьях все еще держались листья, а живые изгороди так и не пожелтели. Земля там, где ее взрыхлил плуг, была черная и жирная.

Нат Хокен как инвалид войны получал пенсию и работал с неполной нагрузкой. Он приходил на ферму три раза в неделю, и ему давали работу полегче – поставить изгородь, подлатать крышу, подремонтировать хозяйственные постройки.

Хотя он был человек семейный, по складу своему он был скорее нелюдим и предпочитал работать в одиночку. Он бывал доволен, если ему поручали укрепить земляную насыпь или починить калитку в дальнем конце мыса, где море с двух сторон омывало территорию фермы. В полдень он обычно прерывал работу, съедал пирог, который жена давала ему с собой, и сидел какое-то время на краю обрывистого берега, наблюдая за птицами. Осень для этого самая благодарная пора, лучше весны. Весной птицы улетали на материк, организованно и целеустремленно; они знали, куда летят, ритм и весь ритуал их жизни не допускал промедлений. Осенью птиц, остававшихся зимовать, обуревала та же безудержная жажда перемещения в пространстве, но поскольку улетать им было не нужно, они утоляли эту жажду по-своему. Огромными стаями они скапливались на полуострове, непоседливые и беспокойные, и растрачивали себя в движении: то кружили и носились по небу, то садились покормиться на жирной свежевспаханной земле, но клевали как-то неохотно, будто не испытывали голода. И тут же беспокойство снова гнало их ввысь.

Черные и белые, галки и чайки, объединившись в этом странном товариществе, словно искали какого-то освобождения – и не находили его, не могли успокоиться. Стаи скворцов с шелковистым шелестом перелетали с места на место, подгоняемые все той же жаждой движения, а птицы помельче, зяблики и жаворонки, как заведенные перепархивали с деревьев на изгороди и обратно.

Нат внимательно наблюдал и за ними, и за морскими птицами. Внизу, в заливе, они ждали, когда спадет вода. У этих птиц было больше терпения. Кулики-сороки, песчаники, травники, кроншнепы подолгу сидели у самой кромки воды, но как только ленивое море отступало, насытив влагой берег и обнажив полосу морской травы и переворошенной гальки, они начинали суетиться и бегать по песку. Потом та же жажда полета толкала их в небо. С шумом, гомоном, свистом, почти задевая крыльями морскую гладь, они покидали берег. Быстрей, еще быстрей, вперед, вперед – но куда? зачем? Не дающий покоя зов осени, тревожный и печальный, заколдовывал их, заставлял собираться в стаи, кружить и кричать; возможно, у них была потребность растратить весь свой запас энергии до того, как наступит зима.

Сидя у края обрыва и дожевывая пирог, Нат думал о том, что осенью птицы наверняка получают некий знак, предупреждение. Надвигается зима. Многим из них не суждено ее пережить. И они ведут себя совсем как люди, которые в предчувствии близкой смерти с головой уходят в работу или пускаются в разгул.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: