Мальчик-невидимка

Жанр: Литература 20 века / Зарубежная классика

Автор

Страниц

Год

2013

Когда солнце заполняло утренний воздух своими лучами, она проснулась от звуков природы, полных жизни и энергии. Вместе с первыми лучами она взяла в руки огромную железную ложку и недавно высушенную лягушку. Она нанесла несколько ударов по телу лягушки, раздробив ее на мелкий порошок. Затем она начала тереть его, быстрыми и уверенными движениями своих жестких рук.

Ее лачуга была скромной, но уютной. Изнутри вся обитая деревом, она служила ей убежищем и местом творчества. За ее стенами повсюду разбросаны инструменты и материалы, которые она собирала со всех уголков мира. Это было ее святилище, где она воплощала самые невероятные идеи в реальность.

Серые птичьи бусинки глаз окрашивали ее лицо, показывая волшебный свет, который тайно обитал в глубине ее души. Они безмолвно сидели на ветвях деревьев, присматривая за ней, как за своим хозяином. И в то же время, каждый раз, когда она опускала голову, чтобы сконцентрироваться над своими творениями, она чувствовала, как будто в нее летел заряд энергии и вдохновения. Это было чувство сравнимо с выстрелом из ружья, наполнявшим ее силой и решимостью.

Она была частью этого мира, но при этом она была единственной в своем роде. Ее творчество было уникальным и непознаваемым для других. Она не могла себе представить свою жизнь без искусства и экспериментов. Она была художницей, скульптором и мастером в одном лице. И хотя ее работы не могли быть задокументированы и зафиксированы для истории или поисковых систем, она продолжала свое творчество, стремясь к тому, чтобы оставить отпечаток своего искусства в сердцах людей.

Читать бесплатно онлайн Мальчик-невидимка - Рэй Брэдбери

* * *

Она взяла большую железную ложку и высушенную лягушку, стукнула по лягушке так, что та обратилась в прах, и принялась бормотать над порошком, быстро растирая его своими жесткими руками. Серые птичьи бусинки глаз то и дело поглядывали в сторону лачуги. И каждый раз голова в низеньком узком окошке ныряла, точно в нее летел заряд дроби.

– Чарли! – крикнула Старуха. – Давай выходи! Я делаю змеиный талисман, он отомкнет этот ржавый замок! Выходи сей момент, а не то захочу – и земля заколышется, деревья вспыхнут ярким пламенем, солнце сядет средь белого дня!

Ни звука в ответ, только теплый свет горного солнца на высоких стволах скипидарного дерева, только пушистая белка, щелкая, кружится, скачет на позеленевшем бревне, только муравьи тонкой коричневой струйкой наступают на босые, в синих жилах ноги Старухи.

– Ведь уже два дня не евши сидишь, чтоб тебя! – выдохнула она, стуча ложкой по плоскому камню, так что набитый битком серый колдовской мешочек у нее на поясе закачался взад и вперед.

Вся в поту, она встала и направилась прямиком к лачуге, зажав в горсти порошок из лягушки.

– Ну, выходи! – Она швырнула в замочную скважину щепоть порошка.

– Ах, так! – прошипела Старуха несколько мгновений спустя. – Хорошо же, я сама войду!

Она повернула дверную ручку пальцами, темными, точно грецкий орех, сперва в одну сторону, потом в другую.

– Господи, о господи, – воззвала она, – распахни эту дверь настежь!

Но дверь не распахнулась; тогда она кинула еще чуток волшебного порошка и затаила дыхание. Шурша своей длинной мятой синей юбкой, Старуха заглянула в таинственный мешочек, проверяя, нет ли там еще какой чешуйчатой твари, какого-нибудь магического средства посильнее этой лягушки, которую она пришибла много месяцев назад как раз для такой вот оказии.

Она слышала, как Чарли дышит за дверью. Его родители в начале недели подались в какой-то городишко в Озаркских горах, оставив мальчонку дома одного, и он, страшась одиночества, пробежал почти шесть миль до лачуги Старухи – она приходилась ему не то теткой, не то двоюродной бабкой или еще кем-то, а что до ее причуд, так он на них не обращал внимания.

Но два дня назад, привыкнув к мальчишке, Старуха решила совсем оставить его у себя – будет с кем поговорить. Она кольнула иглой свое тощее плечо, выдавила три бусинки крови, смачно плюнула через правый локоть, ногой раздавила хрусткого сверчка, а левой когтистой лапой попыталась схватить Чарли и закричала:

– Ты мой сын, мой, отныне и навеки!

Чарли вскочил, будто испуганный заяц, и ринулся в кусты, метя домой.

Но Старуха юркнула следом – проворно, как пестрая ящерица, – и перехватила его. Тогда он заперся в ее лачуге и не хотел выходить, сколько она ни барабанила в дверь, в окно, в сучковатые доски желтым кулачком, сколько ни ворожила над огнем и ни твердила, что теперь он ее сын, больше ничей, и делу конец.

– Чарли, ты здесь? – спросила она, пронизывая доски блестящими, острыми глазками.

– Здесь, здесь, где же еще, – ответил он наконец усталым голосом.

Еще немного, еще чуть-чуть, и он свалится сюда, на приступку. Старуха с надеждой подергала ручку. Уж не перестаралась ли она – швырнула в скважину лишнюю щепоть, и замок заело. «Всегда-то я, как ворожу, либо лишку дам, либо недотяну, – сердито подумала она, – никогда в самый раз не угадаю, черт бы его побрал!»

Продолжить чтение

Вам может понравиться: