Участковая, плутовка и девушка-генерал

Темная, глухая и мрачная ночь. Вокруг не слышно ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни дуновения ветра. Невдалеке виднеется маленький населенный пункт, состоящий всего из трёх непродолжительных улиц. Обычно он освещается всего двумя фонарями, но сегодня на его разнотипные одноэтажные домики дополнительно падает удручающий свет, исходящий от кроваво-багряной луны, полным, мерцающим красными красками диском нависшей над упорядоченными жилыми строениями. Вокруг стоит полнейшая тишина, неслышно ни единого лишнего звука; натруженные жители, уставшие за день, беззаботно и беззастенчиво спят: они привыкли к размеренному течению жизни и от окружающей природы не ожидают никакого зловещего либо же рокового подвоха.

Вдруг! От ближайшего леска, отстоящего от крохотной деревушки на расстоянии, равном чуть менее четверти сухопутной мили, и простирающегося к северо-восточному направлению, улавливается какое-то странное шевеление, еле различимое, но невероятно пугающее, заставляющее невольно напрячься. Невыразимый испуг, не передаваемый никакими словами, в самую первую очередь, конечно же, настигает сторожевых собак, разношерстных и разномастных, обязанных предупреждать уснувших хозяев о любой, внезапно случившейся, неприятности; однако в настоящем случае, по-видимому не желая сталкиваться с таинственной неизвестностью и оказываться с нею лицом к лицу, они благоразумно предпочитают забиться по тесным, невзрачным будкам, сидеть там скромно помалкивать и, единственное, отчасти тихонько поскуливать. А тем временем от лесной полосы начинает веять непривычным, отнюдь не майским, холодом (северное полушарие находится под властью именно самого теплого весеннего месяца страшного 2022 года); постепенно он наполняет собой всю близлежащую округу и заставляет домашних животных нестерпимо дрожать, а косматую шерсть, ощетинившуюся на их трепещущих шкурах, неприязненно и трусливо встать дыбом. Необъяснимое явление начинает сопровождаться тревожным шелестом молодой и зеленой листвы, в сгустившейся темени кажущейся однотонной и серой; единовременно возникает некое странное дуновение, вроде бы легкое, но чем-то напоминающее потустороннее, гнилое, загробное. По мере приближения необъяснимой сущности становится видно, что свежий травяной ковер – он словно бы ожил и многообразно пестрит мелькающими, блистающими в лунном свете, чешуйками; да, на отдалении примерно пятидесяти метров, представляется уже возможным понять, что конкретно явилось для сельских псов причиной сплошного переполоха. Пока неотвратимая опасность всё более приближается, они боязливо жмутся к деревянным стенкам маленьких домиков и ни один из них не подает почивающим хозяевам тревожного сигнала и не предупреждает о надвигающемся на отдалённое селение неописуемом ужасе.

Между тем первые «скользкие бойцы», состоящие на службе необыкновенного отряда земноводных, чешуйчатых «пехотинцев», оказываются за пределами травяного покрова и постепенно устремляются на твердую почву, укатанную колесами автомобильного транспорта. В свете кровавой луны, да разве ещё пары электрических фонарей, теперь уже можно отчетливо разлить, что незваные гости являются обыкновенными лесными гадюками, в неисчислимом количестве обитающими в районах средней части центральной России; сейчас их насчитывается не менее тысячи и все они двигаются в сторону одного деревенского дома, расположенного на противоположном конце селения и по внешнему виду кажущегося одним из самых добротных. Постепенно неширокая дорога, пригодная для проезда всего одного транспортного средства за единственный раз, делается похожей на животрепещущий ковер, переливающийся черными, вперемежку с блестящими, красками; отталкивающее, пугающее бесчинство, каким бы оно не казалось необъяснимым, движется в строго определённом порядке – почти ровными рядами и не налезая на рядом ползущего.