Все жанры Все авторы
В пекарне - Висенте Бласко-Ибаньес

В пекарне

Страниц

10

Год

—

В жаркий августовский день, когда весь город Валенсия содрогался от невыносимой жары, пекари страдали особенно сильно. Они таяли, работая возле раскаленной печи, словно оказались в сердце пламени. В своих скромных белых передниках, прикрытых лишь для видимости, они продолжали выпекать хлеб, упорно продолжая свою работу. Несмотря на открытые окна для проветривания, их кожа обжигалась до красноты и словно превращалась в испарения, которые падали капельками в тесто. Библейское проклятие, мучившее их наполовину, осуществлялось, ведь покупатели невольно поглощали хлеб, смоченный не только их собственным, но и чужим потом...

Изнывающая Валенсия в августе вносит свой вклад в изнуряющую атмосферу, которая приготовлена пекарями в тот самый жаркий месяц. Они, согреваясь лишь белым передником, продолжают трудиться, несмотря на сложности. В открытых окнах пекари делают все возможное, чтобы преодолеть жару, однако их кожа продолжает плавиться, и в то же время капельки их пота смешиваются с тестом и становятся частью продукта. Это словно исполнение какого-то древнего пророчества, где покупатели получают хлеб, пропитанный не только трудом и потом пекарей, но и других людей...

Читать бесплатно онлайн В пекарне - Висенте Бласко-Ибаньес

Если вся Валенсия изнывала в августе от жары, то пекари подавно задыхались у печи, где было жарко, точно на пожаре.

Голые, прикрытые лишь ради приличия белым передником, они работали при открытых окнах; но даже при этих условиях их распаленная кожа таяла, казалось, обращаясь в пот, который падал по каплям в тесто, и библейское проклятие исполнялось на половину, так как покупатели ели хлеб, смоченный, если не своим, то чужим потом.

Когда открывалась железная дверца у печи, пламя окрашивало стены в красный цвет, a отражение его скользило по доскам с тестом и тоже окрашивало белые передники и запыленные мукою и блестевшие от пота атлетические груди и мускулистые руки, придававшие пекарям что-то женственное.

Лопаты вдвигались и вытаскивались из печи, оставляя на раскаленных кирпичах куски теста или вынимая пропеченные хлебы с румяною коркою, распространявшие приятный запах жизни. А в это время пять пекарей, склонившихся над большими столами, месили тесто, мяли его, как отжимают мокрое белье, и разрезали на части. Все это они делали, не поднимая головы, разговаривая ослабевшим от усталости голосом и напевая тихие и заунывные песни, которые часто не допевались ими до конца.

Вдали слышались голоса sereno[1], выкрикивавших часы, и крики их резко звучали в духоте и тишине летней ночи. Публика, возвращавшаяся из кафе и из театра, останавливалась перед решетками окон пекарни, чтобы поглядеть на голых пекарей, работающих в душной берлоге. Фигуры их были видны только от пояса и напоминали, на фоне пламени в печи, души грешников на картине, изображающей Чистилище. Но раскаленный воздух, сильный запах хлеба и вонючий пот пекарей живо отгоняли любопытных от решеток, и в пекарне восстанавливалось прежнее спокойствие.

Наибольшим авторитетом пользовался среди пекарей Косоглазый Тоно, здоровенный парень, славившийся своим скверным характером и грубым нахальством, хотя надо сказать, что люди этой профессии вообще не отличаются воспитанностью!

Он выпивал, но ни руки, ни ноги его не дрожали от вина; даже наоборот вино вызывало в нем такую драчливость, точно весь мир был тестом, как то, которое он месил в пекарне. В трактирах, в окрестностях города, мирные посетители дрожали, точно при приближении бури, когда вдали появлялся Тоно во главе куадрильи пекарей, с одобрением встречавших все его остроты. Это был настоящий мужчина. Он ежедневно колотил жену и не давал ей почти ни гроша из заработка, и дети его, босые и голодные, с жадностью набрасывались на остатки ужина, который он брал с собою в корзине каждый вечер в пекарню. А если не считать этого, то он был добрый малый, который прокучивал деньги с товарищами, чтобы иметь право мучить их своими грубыми шутками.

Хозяин пекарни относился к нему с некоторым уважением, как будто побаивался его, а товарищи по профессии, бедные малые, обремененные семьею, избегали всяких недоразумений с ним и терпели его грубости с покорною улыбкою.

У Тоно была своя жертва в пекарне – бедный Менут[2], молодой, тщедушный работник, недавно вышедший из учения. Товарищи смеялись над ним за непомерное усердие в работе, которым он надеялся заслужить повышение заработной платы, чтобы жениться.

Бедный Менут! Все товарищи, отличавшиеся инстинктивною льстивостью трусов, приходили в восторг от острот и насмешек, которые Тоно позволял себе по его адресу. Одеваясь по окончании работы,

Вам может понравиться: