Все жанры Все авторы
Настоящее и будущее русской литературы - Андрей Белый

Настоящее и будущее русской литературы

Жанр: Критика

Страниц

25

Год

—

"Своеобразна и вариативна – такими словами можно охарактеризовать толкование смысла, цели и идеи. Он сильно зависит от индивидуальности каждого человека, а также от его вероисповедания. Религиозный подход к мировому прогрессу объясняется тем, что верующие видят последнюю цель развития не просто как абстрактную идею, а как реальное истинное достижение. Интересно, что реальность этой цели не ограничивается текущими условиями и существующей действительностью. Она тесно связана с будущим, которое, в свою очередь, нельзя полностью объяснить исходя из текущего состояния мира.

Это открытие говорит о том, что идея разума уже заложена в нашей сознательной жизни, но только она ожидает своего реализации в будущем. Будущее, где еще не зависимо от текущей реальности, предопределено этой идеей разума, ожидающей своего полного раскрытия. Это яркий пример того, как наше понимание смысла, цели и идеи развития может привести к расширению границ нашего мышления и целей.

Каждый из нас может вносить свой вклад в этот процесс, а также и в развитие общества в целом. Уникальность нашего восприятия, а также наша индивидуальность позволяют нам дополнить и расширить существующие представления о смысле, цели и идеи. Таким образом, мир прогресса и реализации становится доступным и близким каждому из нас."

Читать бесплатно онлайн Настоящее и будущее русской литературы - Андрей Белый

Одни говорят, что русская литература должна отражать жизнь; другие же говорят: «нет, не должна»; одни говорят: «литература призывает нас к созиданию жизни»; другие же отвечают: «нет, вовсе не призывает». – «Литература – форма проповеди», – утверждают одни; «Литература – не литература только», – оспаривают другие. «Нет, – только литература». – «Литература – форма поэтическая». – «Нет, литература – музыка стиля». – «Ни то, ни другое: она – форма популяризации знания».

Так многоголосый хор литераторов и критиков откликнется на вопрос, что есть литература…

Последние цели познания не коренятся в самом познании; они коренятся в действии; последние цели творчества не коренятся в творческих формах искусства; они коренятся в жизни. И потому-то последние цели литературы коренятся не в литературе вовсе. С этой точки зрения литература должна стать чем-то действенным и живым, литература – не только форма искусства, но и еще нечто. Так цель продиктует мне идейное отношение в литературе.

Если же я определю литературу ее происхождением, я приду к другим выводам.

Трагедия развилась из лирики; роман, повесть, новелла – из народного эпоса; литература – сложная форма поэзии, т. е. только форма искусства. Итак: в одном отношении – литература не только форма искусства, но и еще нечто; в другом – она форма искусства.

Только или не только?

Прошлое литературы – песня; будущее – религия жизни. В настоящем дробится будущее и прошлое литературы, смешивается; и нам говорят: в литературе, прежде всего, напевность, стиль, музыка формы; и нам говорят: в литературе, прежде всего, смысл, цель, идея.

Но стиль, музыка, напевность – главный нерв ритма жизни. Из жизненного ритма выросло сложное древо религий; и потому-то прошлое литературы – непроизвольно религиозно: в основе здесь – религиозное, но бесформенное переживание.

Смысл, цель, идея – понимается различно; смысл мирового прогресса религиозен, потому что последняя цель развития не формальна, но реальна, и в то же время реальность цели не коренится в условиях нам данной действительности; и потому-то идея разума всегда предопределена живым образом будущего, а это будущее – опять-таки не коренится в условиях данного.

Итак, прошлое литературы – религия без цели, без смысла, но в образе; будущее в литературе – это формы религиозных целей, но без живых образов. И потому-то формы религиозных целей отрицают религию жизненного ритма, т. е. религию без ясно определенной цели; и потому-то жизненный ритм отрицает религию в телеологических построениях разума, науки и общественности. Религиозное прошлое литературы (литература как поэтический миф) борется с религиозным будущим литературы (литература как средство пересоздать жизнь). Литература как средство в этой борьбе вырождается в голую тенденцию; литература как самоцель вырождается в стилистику и академизм. Живой религиозный смысл литературы затемняется здесь и там; литература разлагается, с одной стороны, в пустое слово; с другой стороны, она разлагается в пустую мораль.

И вот два практических лозунга; в обоих лозунгах скрыт религиозный смысл:

«Ты царь – живи один», – говорит Пушкин художнику, т. е. самому себе[1]. Здесь творческое сознание утверждает себя как абсолют, и религиозное утверждение здесь в утверждении себя.

Вам может понравиться: