Ива *Изумрудные матрицы Алэфа*

Ива гуляла по пирсу под рокот бури и любовалась бушующим морем. Несмотря на яркое солнце дул сильный ветер, сбивающий с ног и дёргающий её белую тунику за подол. В такт ему волны, вырвавшиеся на свободу, дыбились и, казалось, соревновались между собой по высоте и объему белой пены. Серо-белые облака неслись в наполненном солнцем небе и на этом фоне в вышине парили чайки. Панорама перед Ивой напоминала девятый вал. Вспененные волны были такой высоты и мощи что, яростно набегая на пирс забрызгали весь променад и находившуюся там Иву.

Последние пятнадцать лет летнюю часть своего отпуска она проводила на побережье. Ей нравилось ходить по мокрому песку вдоль берега и чувствовать, как волны пытаются затащить её в море, захлестывая ноги прохладною водою. Но, сегодня о том, чтобы пройтись по берегу не могло быть и речи. Берега просто не было. Его скрыла бушующая вода, доходящая до самых дюн. Даже просто подойти к воде дабы помочить ножки – было рискованно. Сразу смоет, тем более Иву, которая при росте 172 весила 60 килограмм и плавала как топор.

А ножками поплескаться очень хотелось, ведь вода была теплее температуры воздуха. Но…

«Рано мне ещё на корм рыбкам отправляться, пожить хочется и планы на будущее имеются. – останавливала себя Ива. – К тому же рыбок жалко. Они от такого угощения и сдохнуть могут. Яду-то во мне достаточно накопилось за прожитые годы.»

Иву с детства привлекало всё сложное, необычное и даже опасное. Южные лужицы с ходящими друг у друга по головам отдыхающими, палящим солнцем и пеклом за тридцать градусов – вызывали у неё неприятие. То ли дело – Балтийское море и ветер*в*харю. Иве нравился балтийский ветер и то, что на Куршской косе погода непредсказуема. Солнечный день полного штиля мог смениться ливнем со штормовым ветром. Когда у неё интересовались, почему она выбирает для отдыха Балтику, она объясняла: – «Лучший для меня релакс – это когда я иду по песку вдоль моря, а компанию мне составляют только ветер и волны. Когда людей вокруг практически нет и можно километры нахаживать по берегу, созерцая покрытые лесом дюны, и любуясь камушками под ногами. Куршская коса для меня – это храм умиротворения на открытом воздухе, где можно медитировать просто гуляя вдоль кромки моря.»

Стоя на променаде, наслаждаясь ветром и брызгами, орошающими её с головы до ног, засмотревшись на волны, украшенные бурунами, – Ива предавалась созерцанию, чувствуя себя частью огромной и прекрасной Вселенной. Она философствовала о том, что каждое нейтрино во Вселенной движется по петле Мебиуса вне времени. А в земном мире время есть. И оно неумолимо – сначала порождает, а потом стирает людей и годы. «Нам лишь кажется, что мы что-то можем оставить после себя. – рассуждала Ива. – А по факту, всё на что мы способны – оставлять лишь следы на песке.»

К людям Ива относилась доброжелательно, но в то же время ровно. Простые и предсказуемые миряне, также как и знойные, затоптанные туристами берега, Иве были безразличны. Она быстро считывала людей и как только понимала, что человек плоский, предсказуемый и малоинтеллектуален – быстро теряла к нему интерес. Иву привлекали личности многогранные. Ей нравились люди сложно-эмоциональные и непостижимые, аки ящик Пандоры, – из которых можно было вытянуть неожиданные откровения и глубокие эмоции. Она симпатизировала тем, кто был способен на непредсказуемые и нестандартные поступки. Подобные люди по-другому чувствуют окружающий мир. В общении с такими личностями Ива, будучи по натуре оптимисткой, обладающая лёгким складом характера и прекрасным чувством юмора, – словно подключалась к другой энергии, балансирующей её собственную лёгкость и наивность. Перед нею открывался иной, более мрачный мир – пугающий, но любопытный. По темпераменту Ива была достаточно сдержанна. Точнее, её эмоции были поверхностны. И чтобы ощутить весь чувственный спектр она тянулась к людям, способным поделиться с нею своими эмоциями и внутренней силой.