Глава первая. Состав представительства
Мужчины, с которыми я бы охотно потанцевала, все без исключения не танцуют.
Марлен Дитрих
– Барышня, шли бы вы, воздухом подышали! Вон какая погода хорошая; может, последние теплые деньки!
– Матвей Степанович, ваш пессимизм удручает, – с легким укором проговорила я, отодвигая в сторону контейнер с «клыками» – информационными носителями, получившими свое название за характерную форму.
– Какой такой пессимизм? – растерялся ворчун.
– Отчего сразу «последние»? Нет уж, мы с вами еще повоюем! – я позволила себе легкую улыбку.
Матвей Степанович Савельев, строго говоря, был мне совершенно посторонним человеком. Но он очень любил и уважал отца и по непонятной причине считал своим долгом приглядывать за мной теперь, после его смерти. Наверное, одинокому старику больше не о ком было заботиться, а потребность такая имелась. Я же… В общем-то, я находилась в аналогичном положении и тоже искренне радовалась присутствию в моей жизни этого старого офицера.
Первое время он упрямо навещал меня, добираясь каждый раз через полгорода. Вскоре меня заела совесть, и я предложила старику перебраться ко мне – благо, стеснить кого-то в этих хоромах было затруднительно. В конце концов, скомпрометировать меня подобное соседство не могло: не в том Савельев был возрасте, а выиграли от этого все. И дом, в котором я появлялась довольно редко, был под присмотром, и самому штабс-капитану не надо было тратить время на дорогу, да и вписался он в наш Вдовий район удивительно органично.
– Ох, барышня, все шутки шутите! Шли бы вы, в самом деле. Худая, бледная; в чем только душа держится? Да и Савку бы прогуляли; она же по вам скучает, – вернул укор собеседник.
Здесь крыть было нечем. Савкой Матвей Степанович называл мою собаку, эдак фамильярно сокращая Македу Царицу Савскую до чуть ли не дворняжьей клички. Но та, несмотря на родословную более древнюю, чем у иных титулованных особ, благородно прощала старика и платила ему за ласку искренней любовью. Сейчас, услышав свое имя, она подняла морду с лап, разглядывая нас умными карими глазами, и пару раз вежливо махнула хвостом.
Более интеллигентной собаки я не встречала никогда. Что там собаки; аккуратности у нее могли бы поучиться многие люди! Русские псовые борзые вообще, на мой взгляд, служили эталоном изящества и достоинства, но Македа выделялась даже среди них, с гордостью нося громкое имя. Я не помню случая, чтобы она без команды за кем-то кинулась, подобрала что-то с земли или вообще украла. Эта собака, кажется, скорее умерла бы с голоду, чем позволила себе недостойное поведение. Порой в ее присутствии я и сама чувствовала себя неловко.
Перед Царицей мне было стыдно всегда. Служба не позволяла много времени проводить в родном доме, и получалось, что я постоянно предавала собачью преданность этого благородного создания. Савельев знал, на что давить, чтобы заставить меня оторваться от работы. И за это я тоже была ему благодарна: если бы не упрямство старика, я бы так и погибла на рабочем месте, зачахнув без солнечного света, свежего воздуха и нормальной еды, на одном только кофе.
– Ваша правда, – смирилась с неизбежным я. – Пожалуй, стоит прерваться.
