Улицы затейливо ветвились, сплетая крепкую, геометрически выверенную сеть. И жителям мегаполиса ничего не оставалось, как всю свою жизнь беспомощно барахтаться в ней, напоминая полудохлых мух в липкой паутине.
В ранний час по каменному лабиринту спящего города одиноко блуждал миниатюрный мирок маршрутного такси, пытаясь отыскать в уходящей ночи путь к рассвету. Металлическая утроба, этакая урбанизированная вариация временного пристанища Ионы, представлялась вполне надёжной защитой, и с десяток сонных пассажиров отрешённо блуждали в чудных садах Морфея, наивно вверяя свою судьбу бездушному агрегату. И вселенской загадкой оставалось имя шутника, раз за разом заставляющего разменивать уют тёплых кроватей на промозглое детище родного автопрома.
За немытыми окнами долгожданное утро являло себя первыми проблесками, и на улицах закипала извечная борьба между нарождающимся светом и царствовавшей всю ночь тьмой. Внутри же мрачного салона жалкое порождение пары немощных лампочек терпело очередное сокрушительное поражение.
Я всегда старался оставаться в стороне от этого противостояния перворождённых – и личных забот вполне хватало. К сожалению, природа не терпит постоянства, и времена, когда меня уважали коллеги, примечало руководство, а заслуженная упорным трудом должность привносила в безрадостное существование толику смысла и морального удовлетворения, остались в прошлом. Жизнь, нежданно уподобившись блуждающему айсбергу, забредшему в тёплые воды, совершила полный оверкиль, явив ранее сокрытое во мраке глубин днище…
Проклятая старуха смерть, никого не щадящая в этом подлунном мире, нанесла моему начальнику вечерний визит, ставший пренеприятнейшим сюрпризом для принимающей стороны. Утром, взломав запертый кабинет, охрана обнаружила его там, обретшего в тщетных поисках оргазма вечное успокоение в самоудушении. Так хитрый Амур одним махом одарил меня и должностью, и кожаным креслом, и причитающимся кабинетом. И этот «подарочек» довольно быстро подвёл меня к самому краю психологической пропасти. На дне которой ожидал лишь мрак унылой безнадёги. Да ещё эти… Когда-то покладистые и улыбчивые коллеги по "цеху" мгновенно переродились в своевольных дерзких подчинённых. Всего-то четверо, но забот доставляли почище иных десяти. Когда-то редкие задержки допоздна перекочевали в разряд хронической реальности. И всё, что меня теперь окружало – это работа, работа и снова проклятая работа… Бесконечно тянувшаяся убогим забором, за которым где-то существовали и настоящая жизнь, и радость бытия. Мой ежедневный сон превратился в лоскутное покрывало, неудержимо расползавшееся на отдельные мелкие клочки. О выходных иногда вспоминал, как об утраченном навсегда Рае. А вышестоящее руководство… Внушения, выговоры, недовольство, как скрытое, так и явное, стали моими неизменными спутниками. Усталость физическая и, что более неприятно, моральная постепенно накапливались, приобретая устрашающий образ бомбы с замедленным действием. В течение дня стал постоянно ловить себя на мысли, что нигде не успеваю, ничего не понимаю и засыпаю, засыпаю…
И даже огромные кружки чёрного кофе… В последнее время… Перестали помогать…
Дверь такси неожиданно громко хлопает, запуская изъеденную внешним сумраком призрачную тень. Я открываю глаза. Водитель такси, неприятно похожий на руководителя нашего Института – Доктора Shark, спрашивает, где остановиться далее. Мои горестные мысли, прервав свой скорбный хоровод, исчезают, уступая место унылой пустоте…
