После бурной ночи я отсыпался до самого обеда, а потом, опохмелившись, бесцельно бродил по городу. Майский воздух был теплым и пах цветами. Но на душе у меня было тошно. Месяц назад я освободился с зоны и хотел начать нормальную жизнь, но всё пошло опять не так, как мне хотелось. Я сел на скамейку в парке и с наслаждением вытянул ноги. Надо было что-то менять, так дальше жить было нельзя. «Так пить нельзя, надо пить больше», – вспомнилась старая шутка. Надоело всё так, хоть волком вой.
В парке никого не было. Белым пушистым ковром пух покрыл землю. Я закурил и зажигалкой поджёг полоску пуха у скамейки. Огонь ярко вспыхнул и быстро пробежал вдоль бордюра. Вот так и моя жизнь сгорела вся без остатка, – подумалось мне. Сорок пять лет я мучаюсь на свете. И вспомнить что-нибудь хорошее, оказывается, и нечего. Помню, как в армии я с нетерпением ждал дембеля, а оказалось, что служба в армии и была самым лучшим временем в моей жизни. Я так долго отмечал свой дембель, что и не заметил, как оказался в тюрьме. А потом опять и опять были только тюрьмы да зоны, а в промежутках – пьянки. Что я любил в жизни, – так это книги. Читал я много. Во время чтения книг я оказывался в другой, лучшей жизни. Часто, когда я просыпался по утрам, особенно с похмелья, я тут же жалел, что проснулся: во сне я забывал о своей несчастной жизни.
Что же ждет меня дальше? То же самое? А может ну его всё к черту? А что, неплохая мысль – взять, да и прекратить всю эту возню. Смерти бояться не надо, – ведь глупо бояться того, что неизбежно. В моем кармане всегда было перышко – маленький ножичек, инструмент вора – щипача. В первый раз я сел за драку, а потом неплохо освоил ремесло вора-карманника. Словно во сне я оголил левую руку, правой вытащил перо и полоснул им по запястью левой руки.
И тут же такой ужас охватил меня, какого я не испытывал никогда в жизни. От страха меня просто парализовало. Я в оцепенении смотрел как кровь, пульсируя из разверзшейся раны, густой струей била в землю.
«Вот это молодец! Вот это наш человек» – явственно услышал я низкий скрипучий голос.
Подняв голову, я увидел двоих. Мало того, что они просто висели в воздухе, но они вдобавок так странно выглядели, что страх сменился удивлением. Один был одет в какое-то старое рванье. Левой руки и правой ноги у него не было. Вместо руки был протез в виде крюка. Он стоял, гордо откинувшись назад и выставив вперёд деревянную ногу. Его правый глаз закрывала чёрная повязка, а вторым глазом он пристально смотрел на меня. «Всё, наверное, я умер», – подумал я.
– Привет, браток, – пробасил незнакомец, сверля меня своим сверкающим черным глазом.
Второй был одет в рыжую шубу, а его лицо было немного вытянуто и напоминало собачью морду. У обоих на правом боку висело что-то наподобие ковбойских лассо.
– Ну что, Шарик, он уже готов? – прорычал тот, который с протезом.
– Ещё чуть-чуть, Пират, – ответил резко, будто пролаял, его товарищ. – уже скоро.
До моего сознания, будто издалека, донеслись крики: «Тут мужик вены себе вскрыл! Ни фига себе! Сколько кровищи! Целая лужа под ним! А может, он еще жив? Скорую надо вызвать! Вызовите скорую!».
