Желанная для Эмира

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и людьми случайно.

Эйш

«Эйш, ты заслуживаешь лучшего», часто эти слова произносила моя несчастная мать, а теперь сама их повторяю дочери. «Мирела, ты у меня самая лучшая и достойна большего». Увы, ничего не могу дать ей, потому что я рабыня. Но продолжаю верить, что однажды жизнь изменится. Повернётся ключик от двери моей темницы, и я с дочерью обрету свободу.

В прошлом году умер мой хозяин, у родственников покойного тирана меня выкупил торговец. Он поселил меня с дочерью в тепличных условиях, но каждый день проверяет, ухаживаю ли я за собой. Я знаю, почему он не скупится в растратах на меня и дочь. Торговец увидел во мне ценный товар и собирался продать как можно дороже. И я ничего не могу с этим поделать. Мы никто в этом мире. Вещи, которыми пользуются. Я не умею писать, потому что в школу не ходила. Мама научила меня читать, считать, но не более того, потому что сама ничего не знала. За что меня так невзлюбил Бог, что отправил в это тело?

Спустя три месяца, торговец имени которого я не знаю, ночью повёз меня неведомо куда. В окна автомобиля раскрыв рот от изумления, смотрю на высоченные яркие башни из стекла. Что это такое? Ничего прежде не видела, да и что могла зреть, когда двадцать два года прожила в четырёх стенах. А улицы, какие широкие, и всё освещается фонарями как днём. А женщины… да они почти раздетые. Разве можно так одеваться? Мне это нравится, надеюсь, что вот так однажды тоже позволю себе выйти на прогулку. Пусть мой будущий хозяин окажется мягкосердечным и покажет мне больше, чем стены очередной темницы.

Торговец привозит меня за забор трёхэтажного дворца, утопающего в зелёных пальмовых садах. Торговец тормозит под аркой у лестницы, ведущей в обширный зал. Невысокие пальмы в больших горшках по обеим сторонам от лестницы лишь подчёркивают жемчужный оттенок пятиметровых глянцевых стен. Мне открывает дверь подошедший к машине мужчина. Я в чёрной бурке укутанная с ног до головы выхожу из автомобиля и следом за торговцем поднимаюсь по лестнице и ступаю на глянцевую плитку с чёрным узором. Сводчатый потолок выглядит так необычно, массивные колонны, словно ветви, расходятся в четыре стороны, аркой перетекая к другой колонне. Громадные люстры как золотые чаши, ослепляют.

Следом за мужчиной подхожу к трёхметровым чёрным дверям с арабским орнаментом. Нам навстречу выходит худощавый, низкорослый мужчина.

− Я к Мустафе Ахмеду, − тихо говорит торговец. Мужчина кивает и пропускает нас в следующий обширный зал, ярче и краше предыдущего в тысячу раз. Не успев осмотреть всё, что так радует глаз, слышу рык торговца и спешу за ним и ещё одним мужчиной в широкий коридор, устланный мягким ковром приглушающим звуки шагов. Здесь прохладно и пахнет приятно, фруктами в смеси с цветочными композициями.

Худощавый араб приводит нас в комнату с глянцевым паркетным полом, пахнет немного иначе, но также прекрасно. Высокие, узкие окна завешаны бархатными коричневыми портьерами, четырех метровые стены обиты бежевым деревом, белый потолок с круглой чашей и голубой розеткой, а из центра на кольцах свисает люстра, заливающая комнату белым светом. На стене над золотисто-коричневым диваном картина с пейзажем, который не успеваю рассмотреть, мои глаза бегают с места, на место, ловя новую красоту: кресла обтянутые парчой, бежевый с растительным рисунком ковёр, столик на коротких ножках, канделябры на стенах между окнами, декоративные растения в медных горшках. Подобную изысканную красоту я нигде не видала и вряд ли ещё увижу.