Один день

Пока летит теннисный мяч,

у тебя есть секунда,

чтобы сделать хлопок.

У тебя есть время.

Используй его.

***

7:00.

– Ма-а-ама, ка-аша гото-о-ова? – громко-укоризненно доносится из-за стенки голос Ромашки.

В ответ машинально плескаю в кастрюльку чуток молока, бросаю овсянку, а взгляд – на окно. За окном клен, готовый обнажить свою суть при малейшем дуновении ветра, и школа: темные молчаливые окна, пустынная площадка. Тихо. Ни шороха. Спишь еще, дорогуша, школа моя!

– Портфель не собрал, сынуля. Надо с вечера собирать!

– Не портфель, а ранец.

Каша съедена, учебники запиханы в сумки – пора бежать в школу!

Я мешкаюсь в прихожей, бросаю взгляд на красные стильные полусапожки с длинными носами и высокими ногами-каблуками. Они ждут: уже готовы вести меня в школу. Ну и пусть. Подождут. Не сегодня.

– Я поеду, мам. Ждать тебя невозможно.

Крепко обнимаемся.

– Ладушки, я на следующем лифте.

– Но-о. Лифт же, о-о-о… – двери лифта захлопываются и возражение несговорчивого сына застревает в дверях.

***

7:59.

Лифт наполнен знакомым запахом мужской туалетной воды.

– Д… Здр-а-в-ст-вуйте, – отчетливо произношу каждую букву, сегодня почему-то выбираю неуклюжее «здравствуйте» вместо «доброго утра».

Наши взгляды встречаются, отвожу глаза. Таращиться на соседей неприлично. Да и незачем. Прошел ровно месяц, как мы с сыном переехали на берег Лосиного острова. Мы не встретили ни одного лося, но столкновения с соседом стали почти ритуалом. За это время мои обрывочные сведения о нем сложились в пазл. Все тот же запах, высокий стройный силуэт, черные строгие брюки, пальто, в руках ключи от машины и телефон, сонные печальные глаза, будто живущие в другом измерении. Жена пилила, дети плакали ночью – слышала сверху. Такой далекий и одновременно близкий безымянный сосед. Тебе бы рюкзак за спину, шаровары на попу! И айда в поход! Развеяться.

***

8:00.

– Доброе утро, Вера Сергеевна, – декламирует моя ученица, придерживая дверь подъезда. Она зашла за подружкой. Вот уж эта работа возле дома – ни мини-юбки, ни поцелуев на улице – везде тебе ученики-шпионы. Даже мусор не вынести спокойно.

***

8:10.

В строгом платье-футляре с велорюкзаком за спиной, собранном впопыхах утром, в спортивных ботинках-скороходах, плыву по школьному коридору.

– Вера Сергеевна, а вы что, всегда в школу в спортивной обуви приходите, а потом ее переодеваете? Вы в походы ходите? – заинтересованно выпаливает Андрей.

– Да, хожу.

– Я сразу догадался. Я вот тоже мечтаю…

– Ну, в чем проблема? Обязательно сходи со своим отцом.

– Да знали бы вы, какой у меня отец…

***

9:20. В учительской, после первого урока.

– Вот она, Вера. Вошла в учительскую и светится. У нас ведь диагностики на носу. Ведомственная. А она улыбается!

В голову лезут оправдания: привычка улыбаться, выработанная за время жизни в Америке, хорошее настроение. Я молчу, а моя улыбка трансформируется в смущенную ужимку.

Пробираюсь к главному обитателю учительской, без которого учебный процесс просто немыслим. Вокруг него с молящими взглядами топчется кучка учителей. Наш монстр, копировальный аппарат, сегодня не в духе, он пыхтит и жует бумагу. К всеобщей радости, на помощь, бурча себе что-то то под нос и пыхтя, прибегает повелитель Ксерокса, технический специалист. Сию секунду пронзительно раздается звонок. Увы, сделать ксерокопии для детей мне не суждено на этой перемене, убегаю на урок.