С любовью, твой профессор

«Эта поистине волшебная и добрая история напоминает нам, что любовь – самое сильное чувство на свете».

– Вот же черт! Черт! Черт!

Я закрыла лицо руками, и с моих губ сорвался тихий обречённый стон. Сердце бешено колотилось, вызывая тошноту..

– Идиотка! – промямлила я, уткнувшись в ладони, и с отчаянием ударила пятками по кровати, издав горестный стон. Мои руки вновь потянулись к телефону, и я в который раз перечитала письмо, от которого внутри всё сжималось в тугой узел.

“Уважаемая Анастасия Викторовна!

Я очень польщен, что вы изъявили желание сдать зачёт именно таким способом. Однако не кажется ли вам, что это немного противоречит установленным правилам?

С уважением,

Волков Д.К.,

профессор кафедры психологии и социологии.”

Буквы расплывались перед глазами, и меня охватила паника, подобная холодным волнам, что прокатывались по телу.

– Идиотка, – вновь едва слышно сорвалось с моих губ.

В комнате горела настольная лампа, а на белоснежной тюли рядом с кроватью медленно мерцала новогодняя гирлянда.

Пятью минутами раньше судьба решила поиздеваться надо мной, а теперь, я со стыда сгораю от случившегося.

Раскрываю предыдущие отправленное сообщение, в котором светятся мои фотографии в стиле «ню».

– Идиотка, – вновь сорвалось с моих уст, и отбросив телефон на подушку, легонько била себя ладонями по своим щека, чтобы привести в чувства.

– Настя, ты чего делаешь?

Встревоженный голос мамы доносился из дверного проёма. Закрыв глаза и выдохнув из себя, я медленно опустила руки и, натянув улыбку, произнесла:

– Да это… Нужно было к сегодняшнему числу отправить черновик курсовой, а я забыла.

– И поэтому ты решила избить себя руками? – мама вопросительно вздернула бровью.

Нет, ну а что ей ещё сказать?

Мама, твоя дочь недавно сфотографировалась в полу-обнажённом виде, потому что ей очень понравилось чёрное боди, которое она купила на распродаже. И совершенно случайно эти фотографии оказались у ее преподавателя на почте?

Лучше провалиться сквозь землю, чем рассказать ей об этом.

– Я просто приводила себя в чувства, – ответила я, усевшись на кровати и сложив ноги по турецки. – Все нормально.

Мама поправила белокурый локон волос, в который уже настырно просачивались платиновые волосы. Вытерла руки о серое полотенце и просто пожала плечами, направилась на кухню.

Поспешив прикрыть дверь за ней, чтобы она не дай бог не зашла в ненужный момент, я вновь бросилась к телефону.

Нужно было ему что-то ответить. Руки трясло от волнения, а я никак не могла сформулировать свою мысль и одновременно проклинала себя за то, что сделала.

Нажав кнопку “ответить”, я начала писать свою мысль:

«Уважаемый Даниил Константинович…»

Ползунок надоедливо мигал перед глазами, сбивая с толку. Я вспомнила, как впервые увидела Данила у Евы, когда с ней познакомилась.

Волосы цвета растопленного молочного шоколада, невероятно холодные голубые глаза, ямочки на щеках…

Даже тогда, будучи маленькой соплячкой, я всегда с трепетом переступала порог дома своей подруги, надеясь, что увижу его. Хотя наше общение сводилось к простым приветствиям и прощаниям, а иногда он спрашивал: «Опять вы с Евой что-то натворили?». И никогда, никогда бы в жизни я не сказала ему, что по-уши влюбилась в него, правда, это случилось чуть позднее.