Хранимы небесными псами

– Гулять, гулять, скорее гулять! Мы идём гулять, мы найдём Её, мы будем счастливы!
Невидимая для хозяина, хранительница Лючия носилась вокруг него, пока он, наконец, не закончил одеваться. Вместе с ним заглянула в зеркало. Хозяин был хорош собой и одевался очень мило! Ах, это прекрасное серое пальто, этот длинный полосатый шарф… и какой же хозяин красивый, какой он добрый, какой он весёлый! Каштановые волосы забраны в хвост на затылке, ореховые глаза так и брызжут смехом, рот всегда готов улыбаться или целоваться… Девушки так и вились вокруг Кармина, увивались, льнули, ходили с ним под ручку, кидались в омут отношений с головой. Своё отражение хранительнице тоже понравилось. Да что там, она была просто неотразима, потому что все корги прекрасны! Эта белая манишка, эти чудные короткие лапки и торчащие рыжие ушки – они же бесподобны!
Одно только беспокоило Лючию: девушки-то вокруг хозяина вились и на него кидались, только вскоре омут начинал им казаться отмелью, а Кармин оставался один.
– Гулять, гулять, – хранительница уже готова была сама распахнуть перед Кармином дверь, потому что он всё медлил, задумавшись перед зеркалом. Смотрел туда и словно ничего не видел. А ведь там, снаружи, ждала Та Самая, и если ещё немного помедлить, то ничего не получится.
А Лючия между тем уже всё придумала: он выйдет из подъезда в пальто нараспашку, полосатый шарф слетит с его шеи, упадёт под ноги Той Самой, и…
Кармин схватил шапку, сунул за пазуху, выбежал навстречу своей судьбе. Хлопнула дверь, щёлкнул замок. Дроботно, весело простучали ботинки по ступеням, и вот он, пронзительно-синий зимний вечер, раскрыл Кармину и Лючии льдистые объятия! Свежий воздух, сияние огней, только-только набирающих яркость, и Та Самая спешит наперерез, не поднимая угрюмого взгляда от дороги перед нею.
Ну вот чего она такая хмурая? Ведь всё у неё в порядке, работа хорошая, шубка нарядная, кошелёк отнюдь не пуст, и внешностью Великий не обидел. Отчего же такая мрачная гримаса сковала лицо, румяное от лёгкого морозца? Брови сдвинуты, над переносицей глубокая, до боли, складка, губы – скобочкой вниз, в синих глазах лютая зима… Ну ничего, сейчас ты у нас увидишь Кармина, и всё – он твой, а ты его, на веки вечные… Лючия встряхнулась, приготовилась, подняв лапы. Сейчас будет!
– Начали, – скомандовала хранительница, и волшебство окутало обоих людей. Искрящееся, хрустально-звонкое, эх, жаль, что только хранителям видимое!
Волшебство потянуло с крепкой мужской шеи шарф, волшебство заставило девушку поднять его и сказать:
– Эй!
Но тут, откуда ни возьмись, ударил в ответ ледяной ветер, вырвал шарф из хрупкой руки, уронил в лужу, а затем, выстудив, поднял и как хлестнул им по лицу удивлённого парня! Да всё это быстро – Лючия и моргнуть не успела. Со стороны и вовсе вышло так, будто девушка схватила шарф и ударила им парня по лицу.
– Ты чего? – удивился и рассердился Кармин. – Думай, что делаешь!
С его лица впервые за неделю слетела улыбка.
– Извините, – сухо ответила Та Самая и поспешно прошла мимо, даже плечом не задев Кармина.
Ушла! Ушла! Лючия метнулась вслед, вернулась к хозяину, снова бросилась за девушкой. Но отходить от хранимого слишком далеко хранителю нельзя, и Лючия полетела обратно к Кармину. Тот шёл насупленный, нёс в руках шарф – весь обледенелый, так что, наверное, получить им по лицу было не только обидно, но и больно.