Бальдр и Тёмный бог

1

.

Очнись, Бальдр!

Я брёл среди льдов и кромешного мрака. Холодный ветер обжигал лицо, пожирал руки и ноги. По животу текла липкая, ещё чуть тёплая кровь. Я приложил руку к рёбрам.

– Проклятье, как же больно!

Боль мучила меня, крутила, истязала беспрестанно. Бок пекло, словно к нему приложили раскалённые угли. Но физическая боль была лишь малостью. Мне было страшно: я был один, кругом – тьма. Покинутый и забытый, я волочил ноги по ледяной пустоши, пытаясь вспомнить, кто я. Но не мог. И от этого делалось ещё страшнее.

Я сильнее прижал руку к ране, стараясь совместить рассечённые края.

– Меня убили! Зарубили топором, как пса! – прорычал я.

Меня затрясло от злости и бессилия. Я упал на колени, на твёрдый колючий лёд и вцепился ногтями в его обжигающую поверхность.

– Очнись, Бальдр! – прозвучал хриплый голос будто из-под земли.

Перед глазами поплыли видения, обрывки воспоминаний прошлой жизни. Они несли свет и утешение, и я тут же ухватился за них. Мне привиделась светловолосая женщина. Она склонилась надо мной, я ощутил запах летних лугов и горных цветов. Её поцелуй был нежным, трепетным и оставил на губах горячую тягучую влагу. Я притянул женщину к себе за бёдра, ощущая, как в животе разрастается огонь: сумасшедшее пламя! Через миг я испытал блаженство, разлившееся по всему телу. Женщина, лицо которой я не помнил, вновь мягко поцеловала меня, и я обратил внимание на мерцание амулета с красным камнем меж белых сладких грудей. Потом она отдалилась. Сначала я перестал чувствовать её тепло, потом – запах. Тело её больше не белело под моими смуглыми руками. Мне вновь стало очень холодно и одиноко.

Правый бок отозвался болью – я зажмурился, чтобы стерпеть мучение. А когда приоткрыл глаза вновь, то вместо амулета с красным камнем увидел пламя одинокой лампы, висевшей под низким потолком. Глаза, давно не видевшие света, заслезились, и я опять зажмурился.

– Бальдр, – прошептал скрипучий старческий голос. – Бальдр, ты слышишь меня? Если слышишь, сожми мне руку.

Я слышал противный скрежещущий голос, но шевелиться не хотел. Не хотел отпускать видение женщины, принёсшей мне самое большое счастье, какое я только знал. Как её зовут? Проклятье! Я не мог вспомнить.

– Очнись, Бальдр! Ну, не стони так. Тебе не положено стонать! – снова прохрипел кто-то надо мной.

Я почувствовал мерзкий запах мертвечины и сморщился, борясь с тошнотой. Что-то вонзилось в рёбра, это было так больно, что я дёрнулся и застонал. Я услышал свой голос! Жжение от раны становилась всё ярче и окончательно вернуло к реальности. Нехотя я открыл глаза и разглядел над собой седую старуху. Она зашивала мне рану.

– Кто ты? – выдавил я.

– Да, теперь ты меня ни за что не узнаешь! – усмехнулась старуха. – Я Йорунн… Помнишь меня?

Это имя мне совершенно ничего не говорило. Увидев моё замешательство, старуха вытянула морщинистое лицо и присвистнула:

– Надеюсь, скоро вспомнишь!

Честно говоря, мне было плевать, кто она. Старухи не горячили моё сознание. Больше всего я тревожился оттого, что не помнил, кто я сам!

– Кто я? – прорычал я.

Горло саднило, будто я наглотался камней. На зубах скрипела земля.

– Ты ярл Бальдр! Великий воин! – с благоговением протянула Йорунн, зацепив иглой край раны.

Я вновь застонал и попытался отодвинуться от несущих боль прикосновений.