Осколки зимнего света

Снег заваливал Рагнстад уже несколько дней подряд, словно пытаясь похоронить деревню под своим белым покрывалом. Ветер, пронизывающий до костей, скользил по узким улочкам, где деревянные дома стояли, прижавшись друг к другу, как испуганные дети. Даже дым из труб казался ленивым, медленно исчезая в сером небе, которое не менялось уже несколько недель. Всё вокруг дышало тишиной, нарушаемой лишь скрипом снега под ногами и завываниями, доносившимися из леса.

Адель возвращалась домой после долгого дня. Её шерстяной плащ, пропитанный морозным воздухом, тяжело висел на плечах, а руки под грубыми рукавицами не переставали мёрзнуть. Она всегда любила зиму, но в этом году что-то было иначе. Холод казался чужим, враждебным, как будто хотел вытеснить её из родной деревни. Или, возможно, дело было в том, что она сама чувствовала себя здесь чужой.

Проходя мимо колодца, она услышала шёпот женщин. Их платки, завязанные так плотно, что видны были только глаза, скрывали лица, но в голосах читались страх и недоверие.

– Он не здешний, – прошептала одна, кутаясь в меховую накидку. – Ты видела его? Плащ, меч за спиной… таким только беду приносят.

– Может, он из-за леса пришёл, – ответила другая, оглядываясь. – Говорят, лес что-то прячет. Что, если он разбудил это?

Адель замедлила шаг, прислушиваясь. Она знала, о ком идёт речь. О чужаке, который приехал в деревню несколько дней назад. Человек, который приобрёл старую усадьбу на краю леса. Она не видела его сама, но слухи о нём разнеслись быстрее, чем первый снег.

Она постаралась не обращать внимания и прошла дальше. В носу щипал мороз, а запах дровяного дыма перемешивался с еле уловимым ароматом свежего хлеба из пекарни. Но даже эти привычные запахи не могли успокоить тревогу, которая уже несколько дней висела в воздухе. Люди Рагнстада редко принимали чужаков. Каждый новый человек означал опасность. Или напоминание, что их деревня была слишком маленькой, слишком слабой для внешнего мира.

Когда она вошла в дом, её встретило привычное тепло печи. Запах трав, сушившихся над очагом, мгновенно окутал её. Адель стянула с себя промёрзшие рукавицы и повесила плащ на крючок. Она осмотрелась: всё было на своих местах. Стол, уставленный бутылками и банками с настойками, сушёные пучки мяты, шалфея и зверобоя. Это было её убежище, место, где она чувствовала себя в безопасности. И всё же, даже здесь, тревога не отпускала её.

Она только начала разбирать травы, когда услышала стук в дверь. Звук был громким и резким, как будто человек за дверью был уверен, что его должны услышать. Она вздрогнула, но взяла себя в руки.

– Кто там? – её голос звучал твёрже, чем она чувствовала себя.

– Меня направили к тебе, – ответил мужской голос. Низкий, уверенный, с хрипотцой. – Говорят, ты целительница.

Адель медлила. Этот голос не был ей знаком, но что-то в нём заставило её поверить, что он не представляет угрозы. Она подошла к двери и открыла её. Перед ней стоял высокий мужчина в длинном плаще, покрытом инеем. Его лицо частично скрывал капюшон, но даже так она могла разглядеть жёсткие черты и усталость, написанную в складках кожи. Он напоминал ей волка, привыкшего выживать в самых суровых условиях.

– Ты ранена? – спросила она, оглядывая его с головы до ног. В его глазах она увидела что-то странное – не страх, не боль, но скорее тяжесть, как будто он тащил на себе груз, который никто не видел.