Все жанры Все авторы
С призыва - Шолом-Алейхем

С призыва

Страниц

10

Год

2017

Шолом-Алейхем, псевдоним выдающегося еврейского писателя Шолома Нохумовича Рабиновича, оставил неизгладимый след в мире литературы на идиш. Сочиняя свои произведения, он создавал неповторимые образы простых людей, чья жизнь пронизана самобытным юмором и сопровождается изрядной долей горечи.

Шолом-Алейхем, в основном, посвятил свои работы изображению еврейской жизни и культуры в конце XIX - начале XX века. Он мастерски раскрывал темы, связанные с еврейскими обычаями, традициями, судьбами простых людей. В его произведениях мы видим мир, где смех неразрывно переплетается со слезами, где каждая страница книги пронизана парадоксами и искренним человеческим проблемам.

Один из самых известных образов, созданных Шолом-Алейхемом, - Тевье-Молочник из романа "Солнечная башня". Тевье стал настоящим символом простоты, душевности и смекалки, воплощением характерных черт еврейского народа. Его чудесная семейная история, описанная с тонким юмором и глубоким сочувствием к людям, заставляет нас улыбаться, но в то же время задумываться над болезненными проблемами, с которыми сталкиваются герои.

Шолом-Алейхем тонко смешивает свою литературу с реальностью, позволяя читателю полностью погрузиться в мир его героев. Он великолепно описывает быт еврейской общины, передает ее атмосферу и неповторимый колорит. Его язык прозы исключительно богат, эмоционален и запоминается на долгое время.

Шолом-Алейхем оставил незабываемое наследие в мировой литературе. Его работы продолжают вдохновлять читателей разных поколений, а его персонажи стали символами исторических и культурных особенностей еврейского народа. Бытописатель и юморист, он раскрыл перед нами не только идишевскую литературу, но и глубину человеческой души, ее смешанные чувства и надежды.

Читать бесплатно онлайн С призыва - Шолом-Алейхем

– Откуда я еду? – обратился ко мне высокий, тощий бородатый человек в плисовом картузе. Он только что кончил молитву и складывал свои талес и тефилн. – Откуда я еду? Ох, горе мое горькое, из воинского присутствия. Вот этот молодой человек, что растянулся на скамье, – мой сын. Едем мы с ним из Егупца, с адвокатами советовались, а заодно и у профессоров побывали – послушать, что они скажут. Ох, и наградил же меня господь! Четыре раза призывался, а конца все еще не видно… А сын – один-единственный, настоящий, безусловный, чистый перворазрядник… Что вы на меня уставились? Удивляетесь? А вот послушайте.

История этого происшествия… Тут вот какая вышла оказия. Сам я межеричанин, из Межерича. То есть уроженец я, как говорят, мазеповский, а приписан в Воротиловке. Когда-то, не теперь будь сказано, я жил в Воротиловке, а теперь живу в Межериче. Кто я такой и как меня зовут, вам, я думаю, безразлично. Но имя моего сына я должен вам сообщить, потому что это имеет отношение к делу, и не малое! Имя его Ицик, то есть Авром-Ицхок, но зовут его Алтер. Это жена, дай бог ей здоровья, так назвала его, потому что он у нас один-единственный и дрожим мы над ним… Был у нас, собственно, еще один сын, моложе этого года на полтора. Звали его Айзик. Но с ним случилась беда: в детстве его однажды оставили одного в доме (я тогда, не теперь будь сказано, жил еще в Воротиловке), а он подобрался к кипящему самовару, опрокинул его на себя и ошпарился насмерть! С тех пор Ицик, то есть Авром-Ицхок, остался у нас один, и жена дала ему еще одно имя – Алтер.

Вы, пожалуй, спросите: как же так? Один-единственный сын – какое же отношение он имеет к воинской повинности? В том-то и дело, это-то и досадно! И может быть, вы думаете, что он, упаси бог, здоровенный парень, как это бывает с теми, что растут в роскоши? Ошибаетесь! Вы за него и ломаного гроша не дадите. Дохлятина! Квелый! Он, правда, не больной, но и здоровым его никак назвать нельзя! Жаль, он сейчас спит, я не хочу его будить. Вот проснется, тогда увидите, что это за фигура: кожа да кости, долговязый, тощий, лицо с фигу, вобла, а вытянуло его, как жердь… Весь в нее, в жену то есть, та тоже высокая да тощая, субтильная то есть… Вот я и спрашиваю: приходилось ли мне думать о солдатчине, когда он явно не годен и, кроме того, имеет льготу первого разряда?

Однако подошло время призыва, и – где там «льгота», какая, к шуту, льгота? Ничего подобного! В чем дело? А очень просто: второго мальчика, Айзика, который в детстве, не про вас будь сказано, ошпарился самоваром, видимо, забыли вычеркнуть из метрических записей. Я, разумеется, кинулся к нашему казенному раввину, к этому болвану, и обрушился на него:

– Разбойник! Злодей! Что вы со мной сделали? Почему не вычеркнули Айзика?

– А кто такой был Айзик? – спрашивает меня этот дурень.

– То есть как это? Вы не знаете, кто такой Айзик? Мой сын, тот самый, который опрокинул на себя самовар!

– Какой самовар?

– Здравствуйте пожалуйста! Откуда вы свалились? Ну и голова у вас! На такой башке хорошо орехи щелкать!.. Кто же не помнит историю с моим Айзиком, который ошпарился? Не понимаю, какой же вы казенный раввин? Религиозных казусов вы не решаете – на то у нас есть духовный раввин, да продлятся годы его! Казалось бы, могли бы вы взять на себя хотя бы наблюдение за покойниками! Иначе на что вы здесь вообще нужны с вашей таксой?..

Вам может понравиться: