ИИ и мы

– Так, внимание! Вы ждали развлекухи? Шуточки про тещу? Про сиськи-письки-попки? Не дождетесь. Стендап отменяется. Будет скандал и эпатаж. Не нравится? Выметайтесь. Всем, кто свалит в ближайшие пять минут – вернут деньги. Остались? Не нойте.

Ох, что тут началось… Паб грянул, будто в дурдоме объявили кастинг на роль главного буйнопомешанного. И лишь бармен, позвавший меня подменить захворавшего комика, подмигнул и показал большой палец. Он-то, тонкий эстет, знал, как испортить людям вечер.

– Да-да! – заорал я. – Будут оскорблены все сакральные чувства. Все ваши комплексы и благие заблуждения. Чувства прекраснодушных мечтателей, скептиков и прагматиков, слушателей и слушательниц. Неженкам – покинуть помещение.

Я снимаю с себя всякие обязательства – не задевать чувства верующих во что-либо; и компенсаций за моральный ущерб – не будет. Вы подвергаетесь всем сопутствующим рискам – вашей психике, сознанию, подсознанию, «искре Божией» внутри вас, и всему прочему, что там у вас есть и гипотетически может быть задето.

Пока не поздно – проваливайте. Проваливайте подобру-поздорову. Нытикам, невротикам и идиотам – здесь не место. Это шоу не для слабонервных. Я отвечаю лишь за смыслы, драйв и эстетику.

Парочка прошмыгнула к двери – молча, держась за руки, будто спасаясь от чумы. За ними поплелся одинокий брюзга – видно, счел, что рассуждения о душе и об искре Божьей не входят в цену его пива.

– Нашлась-таки послушная троица. Пока-пока, бугагашечки – в другом месте. А вы, дорогие, скажите: вам доводилось плакать под музыку, написанную холодильником? Нет? Так вот, будете. И холодильник сочинит лучше, чем ваш любимый музыкант, который торчит на наркоте и трех блатных аккордах.

Шутки в сторону. Внимание! Я докажу, что искусственный интеллект напишет симфонию лучше Баха, роман – гениальней Толстого и Достоевского, а картину – шедевральней Моны Лизы.

Последнее предупреждение: время идет. Вот-вот начнется попрание святынь, сжигание храмов и пляски на костях.

В дальнем углу еще кто-то встал и удалился. У сцены – на свету – никто не дерзнул отреагировать на мое хамство. Оно и мне не по нутру. Но обуздать пьяную толпу можно лишь наглым вызовом. Зал – надо завоевать.

– Время вышло. О ужас! Тут придется напрячь извилины. Сдулись? Прячьтесь под стол и бухайте до амнезии. О’кей, поехали. Что такое искусство?

Никто, конечно, не ринулся с ходу в высокие материи. И я раскочегарил их в три приема: пощечина самолюбию; приманка – заведомо слабая, топорная формулировка; контратака – на их рывке к легкой победе. Туше. Теперь они сами полезут в клише.

Из уважения к тебе, читатель, кому литература не чужда, а завсегдатай паба – не ровня, отброшу тактическую мишуру и оставлю сливки.

– Искусство – когда как живое нарисовано. Прям настоящее!

– Чтоб за душу брало! Аж мурашки.

– Да ну, искусство – это красота!

– Нет, не красота, – прервал я. – Это расхожее заблуждение. Есть масса красоты вне искусства. Природа, моря-океаны, флора и фауна.

А есть, скажем, Босх – его картины ужасны. Искусство может быть наполнено болью, страхом… мраком, даже уродством. А вот мурашки – уже ближе. Еще, еще версии! Смелее! Я что, вас так запугал?!

– Искусство – это талант, гений!

– Без него мы бы как звери: жрали, спали, да плодились.