Анькины зубы

Мать сломя голову забежала в комнату. Я, бабка, дед и Сережка замерли в ожидании. На фоне, голос телеведущего вещал о протестах в Африке и еще чем-то непонятном и скучном. Мы с Сережкой и бабушкой развалились на софе, за нами висел громоздкий ковер, который отец привез с одной из командировок. Дед, сутулясь в сторону телевизора сидел на старом чехословацком кресле. На кухне посвистывая кипятился чайник, а из открытой форточки доносились голоса игравшей во дворе детворы. Мама встала и в предвкушении нашей реакции выдерживала паузу.

– Ну, не томи Нюрка, что там?

Проворчал дед, не отрываясь от телепередачи.

– Померла, Анька.

Сказала мать и растеклась в искренней улыбке. Бабушка на показ глубоко вздохнула, вытерла со лба фантомный пот и перекрестилась, бормоча «Отче наш» себе под нос.

– Ох радость то какая, пойду Зойке Никифоровой позвоню.

Пробормотала бабушка и поковыляла к телефону. Сережка тут же рассмеялся и начал вприпрыжку, хватая мать за подол платья кружиться вокруг нее и напевать:

– Померла, померла, померла-померла, ла-ла-ла.

Он остановился и стал тянуть маманьку за рукав.

– А купим самолетик? Купим? Мам, ну пожалуйста купим самолетик?

Она грозно посмотрела на него и одернула рукав.

– Ну же угомонись наконец!

Строго сказала мама. И начала поворачиваться в сторону кухни, видимо, тоже собираясь позвонить подружкам. Сережка схватил ее за палец, и начал тянуть и виснуть на нем.

–Нууу мааам…

Протянул братец. Мать тут-же одернула руку и замахнувшись на него прокричала.

– Будешь плохо себя вести, ничего тебе не купим.

Услышав это, Сережка сразу замолк и остановился, а на его пухлых розоватых щечках потекли ручейки слез.

– Ну, что ты, успокойся.

Начала утешать его вернувшаяся из коридора бабушка.

–Купим, купим и тортик, и самолетик тебе купим. Ну чего ты? Вот сдадим, у мамы с папкой твоих денежка появится и все купим.

Она, с трудом, наклонилась и стала вытирать его личико рукавом своего домашнего халата. Сережка успокоился.

Я же, все это время, тупо глядел на стеклянную вставку в межкомнатной двери и не мог ничего понять. Как же, померла? Еще три дня назад помогала мне делать уроки и тут померла. Я проигрывал эту фразу мамы в голове

«– Померла, Анька.».

– Да, неужели, и вправду – померла….

Еле слышно пробормотал я, и тупо уставился на бабку утешающую моего брата.

– Ну, Никита, чего расселся, иди в магазин за упаковкой и косметикой, да побыстрее. Если до двенадцати часов сдадим то, ойй сколько получим, тельце то у нее дельное.

Проворчал дед так и не отрываясь от экрана. Я вышел из ступора.

– Да дед, иду.

Я спешно натянул первую попавшуюся обувь. Мама вышла с кухни взяла сумку, и недолго порывшись в ней достала кошелек. Отсчитала несколько купюр и с заминкой передала их мне.

– И давай там, нигде не задерживайся, через час чтоб дома был!

– Да, конечно мам.

С улыбкой бросил я, выхватил деньги из ее рук, сунул в карман и, ухватив с собой лежавшую на стуле барсетку, побежал вниз по лестнице.

На улице начиналась весенняя распутица. Грязные груды снега тут и там едва прикрывали землю. Погода была пасмурная. Серые остова деревьев казались абсолютно безжизненными и трудно было предположить, что они уже готовятся к пробуждению. Выйдя на улицу, я немного пощурился от света, но быстро привык. Несмотря на раннее время, все соседские ребята уже были тут. Видно играли во что-то, кажется в догонялки. Там был и мой друг Димка, который стоял в стороне, и, видимо, ожидал своей очереди присоединится к игре.