Эхо будущего

Слова благодарности

Эта книга родилась не только благодаря моему воображению, но и благодаря поддержке тех, кто всегда был рядом.

Прежде всего, я хочу сказать спасибо моей жене. Твоя безграничная любовь, терпение и вера в меня были тем маяком, который освещал путь даже в самые трудные моменты творчества. Без тебя этой истории просто не существовало бы.

И конечно, огромная благодарность – вам, дорогой читатель. Спасибо, что вы взяли в руки эту книгу и позволили моим словам и мыслям стать частью вашего времени. Ваше внимание – это величайшая ценность для любого автора.

Надеюсь, это «Эхо будущего» найдёт отклик в вашем сердце.

Звон будильника разорвал тишину спальни, будто кто-то швырнул в неё крик отчаяния, прорвавший плотную ткань сна. Алекс медленно открыл глаза, и первое, что он увидел – потолок. Неровный, с облупленной краской и сетью тонких трещин, он напоминал карту стареющей жизни. Когда-то здесь был уют. Когда-то стены были свежими, и окна пропускали утренний свет, а не холодную серость. Но то было когда-то.

Он лежал неподвижно, не в силах сразу понять – утро ли это, ночь или всего лишь ещё одно серое пятно между вечерами. Усталость не болела – она просто была. Плотная, вязкая, разлитая по телу, как старое машинное масло. Он слышал скрип дерева в стенах, как будто дом пытался вздохнуть вместе с ним.

Рядом, на другом краю кровати, лежала его жена. Она спала беспокойно, с выражением тревоги, будто даже во сне чувствовала вес проблем, давящих на их жизнь. Их дочь Элис сегодня тоже спала крепко, в своей комнате наверху. А вот Роберт… Пятнадцатилетний подросток, замкнутый, молчаливый, по ночам всё чаще не спал. Компьютер, шорох клавиш, тихие звуки в наушниках. Временами Алекс подходил к его двери, прислушивался. Хотел что-то сказать – не злился, не упрекал, просто хотел быть рядом. Но не знал, как.

На кухне его встретил запах сырости и старого пластика. Потолочная лампа мигала, как и вчера, и позавчера. Лампочку он так и не заменил – не потому, что забыл, а потому что каждая мелочь требовала денег. Чайник дышал слабо, словно устал кипятить воду. Кофеварка умерла весной, и воскресить её было не на что.

Он заварил пакетик дешёвого чая. Без сахара. Сахар давно стал предметом дозирования. Не скупость – необходимость. Даже хлеб – вчерашний, с подсохшей коркой, – нарезался аккуратно. Банка арахисового масла стояла на верхней полке, как реликвия.

Холодильник гудел с надрывом, словно жаловался. Внутри – немного яиц, нарезка, банка томатной пасты. Он вспоминал, как когда-то холодильник был забит едой. Тогда был кредит, надежда, зарплата, вроде бы даже уверенность. Сейчас – только цифры в приложении, постоянно убывающие.

После завтрака он накинул куртку – старую, с изношенными локтями. В прихожей взглянул в зеркало. Серое лицо. Потухшие глаза. Прямые плечи – не от силы, а от привычки не показывать слабость. В гараже, примыкающем к дому, стояла его машина – уже две недели как мёртвая. Когда-то Алекс с гордостью возил на ней семью в магазин, в парк, на озеро. Она была не просто средством передвижения – символом стабильности, как тогда казалось. Но сейчас – всего лишь груда металла, покрытая пылью и следами ржавчины. Она упрямо молчала, как будто сама решила: «Довольно». Механик, к которому он однажды заехал, бросил взгляд под капот и, не скрывая равнодушия, сказал: «Менять всё надо. Толку в ней уже нет». Но менять было не на что. Даже диагностика в сервисе оказалась слишком дорогой. Отложенные на ремонт деньги давно ушли на оплату счетов и кредитов. Алекс только в прошлом месяце отдал последний платёж по ипотеке. Теперь он ездил на работу на автобусе. И автобус – это испытание.