Светлолесье

«Нас окружают боги», – так говорили мне.

А еще говорили, будто Аскания не всегда была миром Обожженной земли; что далеко на севере Светлолесья, на стыке гор и тумана, стоял когда-то город колдунов, в чьих сердцах еще не гнездился порок; что рощи были священны, обряды – не осквернены кровью, а чудь не утаскивала людей под землю…

Какие горькие сказки!

Теперь есть только червенцы, червонные жрецы. И только один бог – Единый.

А все колдуны прокляты.

Если старые боги действительно нас окружают – им все равно.

***

Лес, через который мы шли, был стар и густ. Дорога виляла меж корней и кустов, мошкара слепо тыкалась в мой плащ. Ноги привычно гудели от долгой дороги, а весенний ветер холодил щеки. Сколько нам еще осталось до корчмы? Я оттянула въевшийся в плечо ремень переметной сумы и вздохнула.

– Лесёна, смотри под ноги.

Я перепрыгнула торчащий корень и благодарно кивнула наставнику. Точнее, его спине: Фед шагал впереди с таким упорством, будто ничего на свете не требует такой отдачи, как извилистая тропа под ногами.

– Далеко ли до города?

– К выступлению успеем, – сказал Фед, не оборачиваясь. В полный рост он возвышался надо мной на две головы и со спины вообще походил на вышибалу, а не на музыканта – если б не гусли, которые он заботливо придерживал.

– Жду не дождусь, – буркнула я.

– Все еще обижаешься, да?

– Мы почти не упражнялись.

Он все-таки остановился и обернулся с усталым видом. Сквозь чащобу волос с трудом угадывалось лицо: бывшие когда-то красивыми черты оплыли, на лбу поселился мрачный залом, а некогда васильковые глаза выцвели в невнятный серый. Под рубахой мелькал оберег с янтарным камнем – единственное яркое пятно среди этого безобразия.

– Ты заставил меня целый день ходить по лесу вместо того, чтобы как раньше плести руны, – не выдержала я. – Так я ничему новому не научусь.

Мы нарочно выбирали места для учебы в самых удаленных, диких местах острова, но Фед все равно не давал мне вволю поколдовать. Боялся.

Это было жестко, даже жестоко – сказать ему об этом так.

– Думаешь, это все шутки? – наставник усмехнулся. – Думаешь, я последний разум потерял?

Я смолчала. Вместо ответа Фед прижал палец к губам и закрыл глаза.

– Солнце сегодня кровавое, – проговорил наставник. – И ветер… Слышишь, поднялся?

Весь день над нами проплывали диковинные клочки облаков, но вдали колыхалось одно, особенно приметное, будто город с маковками теремов, разбивающимися на краю неба в белую дымку. Облака поменьше и побыстрее летели к нему. Но вот солнце зашло за облако, и из слепящего круга проступила башня, вонзившись острием в небеса.

Мне вдруг подумалось: так мог бы выглядеть Нзир-Налабах, утраченный город колдунов. И на самом верху, на краю уступа, показался бы Он. Полуденный царь.

Я не знала, как Он выглядит – никто не знал. Тот, кто может все изменить, тот, кто должен… Стоит на вершине самой высокой башни исчезнувшего города. Ждет? Пересчитывает горящим взором свою рать? Я присмотрелась к маленьким облачкам: не то звери, не то змеи-аспиды, не то чудь… Его рать? Любая, лишь бы не Чудова.

Когда у тебя нет своего прошлого, кажется, будто можно присвоить любое. Поэтому, должно быть, я так любила сказки Феда. В одной из них говорилось, что однажды в Светлолесье вернется его подлинный повелитель – Полуденный царь, царь колдунов – и приведет своих заблудившихся собратьев домой. И пред ним склонят колени и люди, и колдуны, и чудовища.