Хроники семьи Лучезарных. Дом, где живет магия

В доме Лучезарных царил предвечерний хаос, тот самый, знакомый каждой большой семье, где магия переплеталась с повседневностью. В гостиной, пахнущей яблочным пирогом и старой древесиной, семилетняя Глаша с серьезным видом пыталась заклинанием «Актинди» пришить пуговицу к медвежонку, но вместо этого намертво приклеила его к занавеске. Шестилетний Ваня, сидя под столом, с восторгом наблюдал, как учебник по зоомагии медленно пережевывает его кроссовок – видимо, Лев снова оставил его без присмотра. А с самого верха старинного резного буфета доносилось довольное сопение трехлетнего Тихона, который каким-то чудом умудрился забраться туда и теперь, счастливый, разглядывал комнату с высоты.

Именно в этот момент из-под двери комнаты близнецов, Ивана и Марьи, выползла струйка дыма цвета переспелой сливы. Дверь с скрипом отворилась, и шестнадцатилетний Иван, с лицом, перемазанным в чем-то фиолетовом, высунулся в коридор.

– Марья, ты уверена, что рецепт гласил «добавить перо феникса ПОСЛЕ кипения»? – прошипел он, озираясь.

– Абсолютно! – изнутри послышался взволнованный голос сестры. – В учебнике ясно написано: «При внесении пера после термической обработки зелье обретает свойства временной эфирной невесомости». Мы же хотим стать невидимыми, верно? Значит, логично, что мы должны стать невесомыми для света!

Логика была, мягко говоря, своеобразной, но эксперимент был в самом разгаре. В комнате, заставленной полками с колбами, сушеными травами и разномастными магическими артефактами, на самодельной горелке булькал небольшой котелок. Марья, в защитных очках, сдвинутых на лоб, с торжеством помешивала варево, которое из густо-фиолетового постепенно становилось прозрачным, как вода.

– Смотри! – воскликнула она. – Оно очищается! Это верный знак!

– Или признак того, что мы сейчас взорвемся, – мрачно пробормотал Иван, но любопытство пересилило. – Ладно, кто первый?

– Решено по жребию! – Марья достала из кармана две конфеты. – Кому попадется с лимонной начинкой, тот и пьет.

Жребий выпал Ивану. Он поморщился, взяли глиняную кружку, зачерпнул из котелка немного зелья и, перекрестившись, залпом выпил.

Эффект был мгновенным, но не совсем таким, как они ожидали. Иван не исчез. Вместо этого с легким шелестом с него спали джинсы, свитер и носки, сложившись аккуратной стопкой на полу. Он стоял посреди комнаты в одних трусах и с глупейшим выражением лица, озирая себя.

– Что?.. Почему?.. – было все, что он смог выдавить.

Марья ахнула, подскочила к нему и потыкала пальцем в плечо.

– Осязаемый! Целый! Но… голый! То есть, не голый, а… О, черт! Зелье подействовало только на твою одежду!

Осознание ситуации накрыло их обоих ледяной волной. Их одежда стала невидимой. Вся. Антидота у них не было, его только предстояло найти в бабушкиной лаборатории – крошечной кладовке под лестницей, куда Зоя Ивановна не пускала никого без особого разрешения. А между ними и заветной кладовкой лежали полный невменяемых детей коридор, гостиная, где наверняка сидела бабушка, вязавшая свой вечный свитер, и кухня, откуда доносились звуки готовящегося ужина – значит, там была мама.

– План, – скрипнувшим от ужаса голосом произнес Иван, пытаясь прикрыться учебником по алхимии. – Мне нужна твоя куртка. И штаны. Пока я доберусь до кладовки.