Все жанры Все авторы
В позе трупа - Виктор Пронин

В позе трупа

Страниц

180

Год

2008

Андрей, не всегда спокойный и сдержанный человек, научился новому ремеслу - искусству устранять своих врагов. Бросаясь в глубокую ярость, он превращает свое неподатливое тело в инструмент страха и разрушения. Ведь он осознает, что борьба с беспределом, сгущающимся вокруг города, обещает быть длительной и неумолимой. С тем, что и следователь Пафнутьев хорошо знает. В этом битве Андрей - его незаменимый союзник. Хотя он выглядит изуродованным и лежит в убийственной позе на больничной кровати, он уже готов показать свое мастерство. Значит, скоро Пафнутьеву и Андрею придется рискнуть и преодолеть барьеры. Если, конечно, не будут опередить...

Твердо знайте, что в этой истории вас ждет взрывная переплетение интриг, душевных переживаний и риска. Нестандартный подход Андрея, его неподражаемая храбрость и отчаяние пробуждают недосягаемую силу. В то время как Пафнутьев сражается с бездныю криминала, Андрей выступает в роли его самого могущественного оружия. Их судьба переплетается, как никогда прежде, и поиск ответов оказывается гораздо более сложным, чем они могли предполагать. Они уже стоят на пороге своей первой, но не последней, кровавой встречи с теми, кто охотится на них. Просто помните, что независимо от исхода, эта схватка станет поворотным моментом их жизни... и не только их.

Читать бесплатно онлайн В позе трупа - Виктор Пронин

Овсов – такая фамилия была у заведующего травматологическим отделением городской больницы. Степан Петрович Овсов. Фамилия не придуманная, не вычитанная в исторических романах или дворянских хрониках, а доставшаяся от предков, которые, по всей видимости, как раз и имели дело с овсом, лошадьми, телегами. Впрочем, об этом можно было догадаться и по внешности Степана Петровича – был он плотен, невысок, нетороплив, обстоятелен. Весь, как говорится, от земли. Слова его были просты и непритязательны, мысли не отличались ни лукавством, ни возвышенностью. Жизнь обошлась с Овсовым довольно милостиво – с его головы не упало ни единого волоска, но зато все они к сорока годам сделались совершенно белыми. На мир Овсов смотрел чуть исподлобья, из-под тяжелых морщин, улегшихся вдоль лба. Но во взгляде не было угрюмости. Взгляд у хирурга был если и не ласков, то достаточно доброжелателен, людей он выслушивал с интересом, не перебивая, и по лицу его в это время блуждало какое-то усмешливое недоумение.

Кабинет Овсова являл собой дальний угол, выгороженный в общей ординаторской шкафами так, что их стеклянные дверцы смотрели наружу, а фанерные ящики с наклеенными ценниками служили стенами кабинета. Ценники эти из порыжевшей бумаги и с пятнами проступившего клея Овсов не отдирал и другим запретил – по этим бумажным клочкам можно было неопровержимо установить, что всего несколько лет назад фанерные шкафы стоили в тысячу раз дешевле, нежели те, которые стояли в магазинах сегодня. Кабинет получился небольшим, примерно три метра на три. Но этого оказалось достаточно, чтобы внутри расположить письменный стол с телефоном, узкую кушетку, накрытую казенной простыней с расплывшимся фиолетовым штампом, и стоячую металлическую вешалку. Проход, оставленный между шкафами, был завешен опять же белой простынею с фиолетовым штампом, приходившимся как раз на уровень лица входящего человека.

Конечно, можно было посуетиться, поклянчить и выбить у главного врача под кабинет маленькую палату, предназначенную для тяжелых больных, тем более что она чаще всего пустовала, а если кто и поселялся в ней, то по высоким звонкам – именно для таких случаев главврач и держал эту палату. Если же кто-то предлагал похлопотать за него, Овсов от таких предложений уклонялся, причем не просто уходил от разговора, а уходил в полном смысле слова – из мест, где разговоры затевались.

– Сами предложат, – говорил он.

– Держи карман шире! – кричали ему вслед.

– Не могу, – оправдываясь, ворчал Овсов. – Гордыня одолела.

При этом не шутил и не придуривался – просто называл вещи своими именами. Была, была у него эта самая гордыня, которая не позволяла чего-то просить для себя, будь это теплый месяц для отпуска, кабинет или мешок картошки, завезенной для больницы выздоровевшим председателем колхоза. Собственно, только в этом его гордыня и проявлялась, да еще в том, что он самонадеянно брался за любые операции. Будто наверняка знал, что эту работу больше сделать некому. Что, в общем-то, так и было.

* * *

Это случилось почти полгода назад, душной и черной июльской ночью. Весь день стоял такой изнуряющий зной, что спастись от него было невозможно даже за кирпичными стенами больницы. Они прогревались, кажется, насквозь, и даже ночью Овсов вынужден был надевать халат на голые плечи, прихватив полы двумя пуговицами у пояса.

Вам может понравиться: