Шел второй век малого ледникового периода. С климатом творилось что-то неладное, зерно часто не вызревало, и люди отчаянно боролись за свое выживание. Крестьяне жили впроголодь и влачили жалкое полунищее существование, чего нельзя сказать о сеньорах. Над Европой витал страх перед нашествием диких племен, страшными эпидемиями и собственными властями. Впрочем, трудно сказать, когда легко жилось простолюдину и могло ли вообще настать такое время. Не люди, от которых ничего не зависело, а климат и природные катаклизмы вершили историю Земли.
Католический мир состоял из множества феодальных государств, его карта напоминала разноцветное лоскутное одеяло. Языковой и этнический состав этих владений выглядел более чем пестро. Во Франции люди разговаривали на тридцати трех диалектах, похожая ситуация сложилась на территориях Германии и Италии.
Англия с Францией только что вышли из кровавой Столетней войны[2], а на Босфоре, не выдержав страшного натиска турок-осман, пал Константинополь – Новый Рим. Это повергло Запад в смятение. Тысячелетняя империя, к существованию которой все привыкли, как к чередованию восходов и закатов, рухнула. Мир менялся на глазах, все это видели, но не понимали, почему такое происходит. Неужто и вправду грядет конец света?
Самым великолепным в католической Европе все признавали Бургундский двор. Там в садах Дижона[3] кружили не стрекозы и мотыльки, а амуры, осыпая встречных стрелами, отравленными ядом любви. Дух двусмысленной недосказанности и куртуазности царил в усадьбах помещиков, городских особняках и замках знати. Еще более, чем прежде, расцвел культ Прекрасной Дамы, поднявший женщин из высших слоев общества на невиданную высоту.
Эталоном красоты считались хрупкость и матово-белый оттенок кожи. Число самоубийств на почве неразделенных чувств росло. Ради любви не жалели ничего даже самой жизни.
Дамы удлинили шлейфы платьев, хотя еще проповедник Этьен де Бурбон[4] предупреждал о том, что невидимые людьми демоны, раскачиваются на них, словно на качелях.
Дабы соответствовать вкусам времени, сеньоры начали брить щеки и подбородки. Для этого требовался навык, а они лучше владели мечом, нежели помазком и бритвой. Цехам цирюльников прибавилось работенки, чему те были только рады. Впрочем, кроме ухода за лицом клиентов цирюльники занимались хирургией, а по мере сил предоставляли и стоматологические услуги.
Духовенство утверждало, что именно прародительница Ева, подученная Дьяволом, соблазнила Адама, а посему слабый пол более всего предрасположен к связи с Нечистым, тут уж от идеализма легко перейти к садизму. По всей Европе началась охота на ведьм.
Эталоном поэтического вкуса все единодушно признавали Данте Алигьери с Франческо Петраркой. Юноши, мечтавшие о литературной славе, пытались подражать своим кумирам. Латынь все более уступала свои позиции грубым наречиям простонародья, хотя в университетах еще долго преподавали на ней. Кто желал познать тайны мира, должен был постигнуть и речь древних римлян. Конечно, то был не изысканный язык Овидия, а всего лишь церковная латынь.
Внутри городских стен шло бурное строительство ратуш, особняков знати, крытых рынков и отелей. В архитектуре царствовала поздняя готика с ее сложнейшими формами. За остроконечные арки проемов, напоминавшие языки огня, такой стиль нарекли «пламенеющей готикой».
