Все жанры Все авторы
«Евгений Онегин», роман в стихах. Сочинение Александра Пушкина - Николай Полевой

«Евгений Онегин», роман в стихах. Сочинение Александра Пушкина

Страниц

10

Год

1996

«Свободная, пламенная муза, вдохновительница Пушкина, приводит в отчаяние диктаторов нашего Парнаса и оседлых критиков нашей словесности. Бедные! Только что успеют они уверить своих клиентов, что в силу такого или такого параграфа пиитики, изданной в таком-то году, поэма Пушкина не поэма и что можно доказать это по всем правилам полемики, новыми рукоплесканиями заглушается охриплый шепот их и всеобщий восторг заботит их снова приискивать доказательств на истертых листочках реченной пиитики!…»

Увлеченная искренним творчеством, муза, пленительная и огненная, заставляет диктаторов нашего литературного мира и противоречивых критиков погружаться в отчаяние. Бедняги! Только что они успевают уверить своих последователей, что поэма Пушкина не является таковой, и что они могут подкрепить свои утверждения ссылкой на определенный абзац из пиитики, выпущенной в конкретном году. Но все их слова заглушаются хриплыми шепотом их невероятной изумительной работы и всеобщим восторгом, в то время как они беспокоятся доказывать свои тезисы на истертых листочках уже затертой пиитики!...

Дополнительная информация: Муза, вдохновительница Пушкина, является символом творчества и эмоциональной силы, которая приводит в смятение всех, кто пытается отвергнуть или оспаривать гениальность его произведений. Диктаторы и критики, настойчиво пытающиеся подчинить литературный мир своей воле, неприятно удивляются, когда их умолкшее мнение уступает место всемогущей силе искусства. Всеобщий восторг и хриплый шепот работают вместе, радуясь тому, что талант и умение Пушкина вечны и не поддаются сомнению. Критики вынуждены тратить время и усилия на поиск источников, которые уже стали неразличимыми из-за их огромного использования и потертости.

Читать бесплатно онлайн «Евгений Онегин», роман в стихах. Сочинение Александра Пушкина - Николай Полевой

* * *

Свободная, пламенная муза, вдохновительница Пушкина, приводит в отчаяние диктаторов нашего Парнаса и оседлых критиков нашей словесности. Бедные! Только что успеют они уверить своих клиентов, что в силу такого или такого параграфа пиитики, изданной в таком-то году, поэма Пушкина не поэма и что можно доказать это по всем правилам полемики, новыми рукоплесканиями заглушается охриплый шепот их и всеобщий восторг заботит их снова приискивать доказательств на истертых листочках реченной пиитики![2]

В самом деле, на что это похоже? Довольно, что англинские критики не знали, что делать с Бейроном; неужели и русским придет такая же горькая участь от Пушкина? Уже и хвалить его они не смеют: кто боится попасть в кривотолки, кто говорит, что ничего сказать не может, кто просто отмалчивается[3]. – Но пока готовятся безмолвные громы их, поспешим разделить с нашими читателями радость о новом, счастливом событии па Парнасе нашем – о появлении нового поэтического произведения любимца всех русских читателей.

Давно уже с нетерпением ожидала публика «Онегина»; теперь отчасти и вполне удовлетворилось желание читателей: отчасти, ибо издана только первая глава этого поэтического романа; вполне, потому что издание «Онегина» положительно доказывает права Пушкина уже не просто на талант, но на что-то выше.

«Но что такое „Онегин“? – спросят критики. – Что за поэма, в которой есть главы, как в книге? По каким правилам она составлена? К какому роду принадлежит?»

«Онегин», милостивые государи, роман в стихах, следовательно, в романе позволяется употребить разделение на главы; правила, руководствовавшие поэта, заключаются в его творческом воображении; род, к которому принадлежит роман его, есть тот самый, к которому принадлежат поэмы Бейрона и Гете.

«Дон-Жуан» почитается одним из лучших и едва ли не лучшим произведением Бейрона. «Difficile est proprie communia dicere» [4], – сказал великий сей поэт, издавая «Дон-Жуана» [5]. Он чувствовал, как тяжело было ему бороться с своим предметом, и тем славнее был его подвиг, тем громче торжество.

В угодность привязчивым Аристархам согласимся, что, по существу своему, поэму, подобную «Дон-Жуану» и «Беппо» [6], поэму, где нет постоянной завязки, хода действий, с начала ведомых к одной главной, ясной цели, где нет эпизодов, гладко вклеенных, нельзя назвать ни эпическою, ни дидактическою поэмою[7]; по это уже дело холодного рассудка приискивать на досуге, почему написанное не по известным правилам хорошо, и на всякий новый опыт поэзии прибирать лад и меру; не поэту же спрашивать у пиитиков, можно ли делать то или то! Его воображение летает, не спрашиваясь пиитик: падает он, тогда торжествуйте победу школьных правил; если же полет его изумляет, очаровывает сердца и души, дайте нам насладиться новыми торжеством ума человеческого: всякое новое приобретение Бейронов или Пушкиных делает и нам честь, ибо делает честь стране, которой он принадлежит, и веку, в котором живет.

То самое высокое наслаждение, в котором человек, упоенный очаровательным восторгом, не может, не смеет дать самому себе отчета в своих чувствах: все ограниченное, в наслаждениях эстетических, отвращает человека – и в неопределенном, неизъяснимом состоянии сердца человеческого заключена и тайна и причина так называемой романтической поэзии.

Вам может понравиться: