Карие глаза бывшей жены, как всегда смотрели с укоризной, уголки ее красных губ кривились вниз. Подобное выражение лица он видел последние два года почти каждый день.
– Не думала, что ты придешь. Даже странно, что время нашел. Сынок, Асе, подойди, поздоровайся.
Мальчик вышел из-за спины матери, глядя в пол, протянул руку отцу.
– Здорова, Асе, как поживаешь? – Талгат рад был повидаться с сыном, которого не видел целый год, но все же не знал, как и о чем с ним разговаривать.
Мальчик что-то буркнул себе под нос, поспешил спрятать руку в карман. Шекер, бывшая жена Талгата, нервно мяла ручки красной сумки, ее черные кучерявые волосы назойливо лезли в глаза, она ежеминутно старательно их убирала за ухо, и эта ее суета Талгату казалась очень забавной.
– Я заберу его вечером, к тебе домой приеду на такси, будь добр подготовить ребенка, чтобы вот без всего этого, ладно? – Шекер повернулась к сыну. – Телефон я тебе купила, если захочешь, можешь звонить в любое время. Мне пора, будь молодцом.
Она быстро потерялась в бурлящей толпе, оставив их один на один.
Сегодня был день космонавтики, на набережной города из года в год организовывали народные гуляния в соответствующей тематике, здесь всюду кишело скоплениями резиновых зеленых инопланетян, упакованных в целлофановые скафандры, пиццерии-летающие тарелки заполняли ароматами выпечки окружающее пространство, недалеко раздавался звон колокольчиков уздечки лошади, которую нарядили в картонную коробку, изображающую ракету. От этого лошадь походила на ракету меньше всего, но зевак собралось бесчисленное множество.
– Пойдем, кваса купим? Пить хочется. – предложил Талгат, он посчитал, что сводить сына на праздник будет неплохой идеей, однако уверенности в себе не ощущал.
– Угу, – только донеслось в ответ.
– В этом городе родился один из величайших космонавтов современности, поэтому празднуют с таким размахом! Тебе нравится? Весело, скажи! – неестественно пискляво радовался Талгат, пока они стояли в очереди к кассе. – Сегодня кстати он сам приедет, по новостям сказали, что на сцене выступать будет сам Шлепенков. Прикинь!
Асе, сдвинув брови, стоял боком к отцу, он разглядывал носки своих новых кроссовок, словно видит их впервые в жизни. На нем была цветастая, легкая не по погоде курточка, темные джинсы, белые кроссовки, а из-за его черных отросших волос маленькая голова на тонкой шее смотрелась неестественно большой, словно он и сам пытался походить на инопланетянина.
Талгат по-своему решил произвести впечатление на сына – он скупил в ларьке дюжину пирожков и пирожных, несколько плиток шоколада, три коробки сока и игрушечный пистолет, который стреляет присосками.
Увидев такое сокровище, Асе лишь еще больше нахмурился.
– Что? Не нравится? Это все тебе!
– Я не маленький. – Хрипло выдавил Асе.
– Где ж ты не маленький?! Тебе всего девять! Ты еще…
– Десять. – Поправил его Асе и смачно сплюнул под ноги.
Талгат хотел еще что-то сказать, он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, и, не подобрав слов, сунул в рот пирожок.
Народу на набережную прибавлялось с каждой минутой, шумела музыка, пищали игровые автоматы, стучали каблуки, люди кричали и смеялись. Среди этой какофонии Талгату очень хотелось услышать голос сына, но тот упрямо молчал, демонстрируя свое отношение к происходящему не прикрытым безразличием.
