Соприкосновение с реальностью

Олег торопился на последний поезд. Он точно знал время его прибытия. Мужчина знал это так хорошо потому, что каждая пятница вот уже года два проходила у него по одному и тому же сценарию: работа ровно в том режиме, который позволял минут по пятьдесят рассматривать обтянутые юбками стройные женские бёдра. Тем же самым занимались и другие мужики в офисе – готовились к ежепятничной пьянке в каком-нибудь пивном баре, во время которой эти самые ляжки и становились главным предметом обсуждения.

Набравшись довольно быстро, Олег не спешил покидать шумную компанию пьяных, нелепых и возбуждённых коллег. Не очень-то хотелось участвовать в домашних делах, тем более впереди выходные, когда уже не отвертеться. Придется и ковёр выбить, и с Серёжкой на горку сходить… А ещё, Ира куда-нибудь в гости потащит… Нет, вечер пятницы – законное время для мужика, когда никто не смеет мешать ему наслаждаться иллюзией свободы.

На платформе толпились припозднившиеся граждане – студенты, подвыпившие работяги, приезжие с чемоданами на колёсиках. Рядом с Олегом топтался какой-то тип с большим, в человеческий рост, зеркалом. Народ сторонился хрупкого груза, и вокруг типа образовалось свободное пространство, в которое Олег вступил, как самый хитрый, надеясь первым заскочить в вагон. Поезд пришел точно по расписанию, правда, двери открылись ближе к «зеркальщику», и он начал втискиваться в вагон, опасно качая зеркало из стороны в сторону. Вот же олух! Даже не упаковал его как следует! В обрамлении бумажных обрывков качалось и подпрыгивало отражение Олега: съехавшая набок тёмно-синяя шапка, небрежно повязанный поверх серой куртки шарф, досадливо скривившийся рот и горящие нетерпением пьяные глаза. И вот, наконец, когда тип уже зашел в вагон и потянул за собой зеркало, его верхний угол зацепился за проём, послышался громкий стук, потом треск, и к ногам Олега осыпалась сверкающая, звенящая груда осколков. Он инстинктивно закрыл глаза, отпрыгнул в сторону и поднял руки, защищая лицо. А когда секунду спустя, с громким матом подался вперёд, автоматические двери, шипя, закрылись перед его носом, и поезд тут же тронулся. Олег застыл, как громом поражённый, не в силах поверить, что это произошло с ним наяву, такая глупая случайность свела на нет все его усилия добраться домой. Он таращился на проносящиеся мимо вагоны, набитые чёрно-серой людской массой, и беспомощно переминался с ноги на ногу, хрустя стеклом.

Было ещё что-то, что заставляло Олега всё так же растерянно стоять у края платформы, когда поезд уже давно исчез в тёмной кишке тоннеля: за издевательски закрывшейся передо ним дверью он увидел хозяина разбитого зеркала. Олег не сразу осознал, что ему не показалось и зеркало действительно разбилось, потому что из вагона сквозь стекло, перечёркнутое перевёрнутой надписью «Не прислоняться», на него по-прежнему смотрело его отражение – тёмно-синяя вязаная шапка, небрежный шарф поверх ворота серой куртки. Нос, рот, скулы, вертикальная морщинка между светлыми бровями – всё, как у Олега. Конечно, бывают похожие люди, с похожими вкусами в одежде… Но здесь было еще кое-что. Шапка. Такой точно не могло быть больше ни у кого. Её Олегу связала жена какими-то особыми толстенными спицами, отчего петли вязки были очень большими, объёмными и укладывались в совершенно необычный, уникальный, какой-то шишковатый узор…